— Рассказывай, — махнул рукой Саша. — Все равно не спится.

За обсуждением тактики Саша и Оливер просидели до самого утра. Когда в гостиную начали спускаться первые ученики, Саша даже пожалел, что ночь так быстро закончилась. Обсуждение получилось действительно интересным, хоть он особенно и не болел квиддичем — играл себе, пока играется, прекрасно понимая, что квиддич в его жизни — явление временное. Пройдет еще пара–тройка лет, он исправит все ошибки и вернется домой, где вся магия будет казаться лишь сном. Веселым, интересным, чуточку опасным, но все же сном. Поэтому–то Саша и не видел для себя резона слишком уж чем–то увлекаться, и даже одергивал себя, когда какой–то предмет или занятие слишком затягивало его.

— Ты тут так всю ночь и просидел? — раздался у кресла недовольный голос Рона.

— Ну да, — кивнул Саша. — Не думал, что обязан перед кем–то отчитываться.

— Перебудил всех и свалил. Очень по–твоему, — проворчал Рон.

— Что значит — «Очень по–моему»? — Саша заметно напрягся.

— А то, что ты у нас слишком хорош: индивидуальные занятия с преподавателями, квиддич с первого курса, метла из новых моделей. Полгода общения с дементорами только потому, что они, видите ли, твою персону от Блэка защищали. Конечно, можно орать среди ночи. Конечно, можно уйти, ничего не сказав.

— Да ты что? — саркастично выплюнул Саша. — В чем я еще виноват? Может, в твоей лени?

— Да пошел ты, — Рон развернулся по направлению к выходу.

— Я‑то пойду, не переживай. Но сначала ты меня выслушаешь. Дементоров я ставить не просил — это инициатива министра. И — если ты не забыл — у меня с ними отношения, мягко говоря, не сложились. Кстати, как тебе тот факт, что опасным для общества оказался не Блэк, а кое–кто другой? Кое–кто, достаточно тебе знакомый. И ты, по крайней мере, рос с родителями. Так что если у тебя ко мне есть претензии, я их с радостью выслушаю и отвечу на каждую.

— Что за крики? — раздался с лестницы сонный голос Джинни.

— Крики? Какие крики? — деланно удивился Саша. — Никаких криков, дорогуша, просто оживленная дискуссия.

— И прекрати так общаться с моей сестрой!

— О, ты и впрямь так считаешь? — Саша криво усмехнулся. — Хорошо, больше не буду. Хотя я все–таки думал, что Джинни сама может сказать, если ее что–то не устраивает.

— Я могу! — подала голос Джинни.

— А вы можете кричать еще громче? А то не на всех этажах слышно, — Грейнджер, явно не особо выспавшаяся, спустилась по лестнице и теперь стояла рядом с Джинни.

— О, птичка, доброе утро. Серьезно не везде слышно? Какая жалость. А теперь я, пожалуй, пойду, пока не оказался виноват в том, что у Ронни не завязаны шнурки. Грейнджер? — он посмотрел на Гермиону, намеренно игнорируя стоящую рядом Джинни. Безусловно, последняя была ни в чем не виновата, но Саша подумал, что она может неплохо нажать на Рона, а потому изобразил безразличие. Впрочем, он не мог не заметить, что глаза у Джинни подозрительно начали краснеть, а это значило, что Саше впору смыться из гостиной, дабы не стать участником семейной ссоры. Тем более, что зачинщиком он уже стал.

— Да, иду, конечно, — огорошенная Гермиона спустилась по лестнице и первая вышла из гостиной. Саша выскользнул в портретный проем сразу вслед за ней, но все же успел услышать громкий и злобный крик Джинни.

— Рональд Уизли, а ну–ка, стоять!

Портрет Полной Дамы встал на свое законное место, отрезав Сашу от происходящего в гостиной.