Первое впечатление ассоциировалось с тем благим состоянием, когда выходишь из леса, свободный от паутины, мошкары, комаров и слепней. Призраки, кружащие над тротуарами, возвращались в здания, подчёркивая невероятную чёткость линий. Вся горящая и мельтешащая нежить сгинула, точно нарисовавшиеся повсеместно свечи жёг монах, отгонявший бесов. Свечи проявили, что и голос Анны доносился в голове, а не из бездны, которая одна осталась нечувствительной к переменам, будто бы перевернувшим вселенную.

Перерождение, произошедшее со мной, разогнало кровь в жилах. Обновлённая столица демонстрировала, насколько слабы мои глаза и как широк и осязаем окружающий мир. Можно было без труда обозревать бессонных горожан на многие метры со всех открывавших улиц и проспектов. В местах, где я уже проходил, появлялись ранее невидимые детали. Грязь под ногами, пятна на стенах, красивые балюстрады и узоры близ окон старинных домов составляли новый город.

Неизвестно, увеличивалось ли число машин и пешеходов, но именно это завораживало взгляд более всего.

Почему я до сих пор не интересовался своим зрением? В школе оно не выделялось дефектами, а с тех пор медобследования у окулиста не выявляли ухудшений. Однако мне и самому ясно, что скорее отличное знание алфавита избавило от очков мои глаза. И ещё в большей степени — собственное умение приспосабливаться и выживать в самых разных условиях. Стоп, а не последняя ли госпитализация испортила восприятие повседневного на всех уровнях?

Оглядываясь по сторонам, я наслаждался новым. Не свыкшись с красотой обычного, но в тоже время такого законченного и близкого приюта миллионов, не в первый раз линзы пропускали идиллию сквера. Оттуда псевдоприрода манила сладострастно и горячо.

Воздух потерял характерную привычку дрожать и наполнял пустоты объёмом наподобие реки. Бесцельность прогулки потонула в желании посидеть и оценить магию простого бытия среди деревьев. То ли от того, что я много вертел головой как иностранец, то ли потому, что неосознанно улыбался — казалось, прохожие на меня обращают внимание. Это отпугивало и затеняло свежесть и глубину впечатлений.

Переходя через улицу, я столкнулся с кем-то неадекватно спешащим. Что-то хрустнуло под ногой.

Мини-парк утаивал в своих недрах множества силуэтов и ярких, сияющих людей. Кто-то смеялся, но большинство томилось скукой.

Незримо огибая фонари, детально очерченные и прорисованные, моя тень наметила в самом начале клочка природы скамейку.

Уже на самом подходе к заветному месту меня окликнула идущая навстречу компания. Почему-то думалось, что они не повернут за мной, к сожалению, они целенаправленно кого-то искали.

— Мы тебя потеряли, где тебя носит?

— Уже к площади же решили выдвигаться!

Группа молодёжи, судя по возрасту, студентов начальных курсов, состояла из трёх девиц и двух парней, один из которых стоял далеко в тени, но какая-то незримая граница явно причисляла его к моим новым попутчикам в «никуда».

В ответ на молчание вперёд выдвинулся маленький щуплый мальчик с бегающими огромными глазами и, как впоследствии выяснилось, манерой картавить.

— Андрей, — засомневавшись и подойдя вплотную, он уставился в лицо под шляпой взглядом совы.

— Нет, моё имя Павел.

После пяти секунд промедления человек в это поверил.

— Извините, мы ошиблись, — ещё какое-то время глядя на меня, смущённо откликнулся паренёк.

— Чего? — кричала студентка с тёмно-русыми волосами.

— Ничего, это другой.