Сколько артистов, столько и методов. Я думаю, большинство актеров согласятся, что актерская игра не точная наука. Не существует безотказных систем. Большинство актеров с благодарностью принимают любую искру воображения, способную разжечь жизнь и уверенность.
Примеры невидимой работы
Правил невидимой работы не существует, кроме одного: невидимая работа должна иметь место в какой-либо форме.
Невидимая работа включает в себя не только репетиции, но и общую профессиональную подготовку актера, его жизненный опыт. Нет одного единственно правильного способа играть на сцене. Нет одного единственно правильного способа репетировать. Нет одного единственно правильного способа готовиться к роли. Нет одного единственно правильного способа прорабатывать биографию героя. Какие-то из нижеследующих предложений по невидимой работе имеют форму практических упражнений, какие-то – индивидуальных размышлений. Все это должно упростить задачу артиста. Эти упражнения не должны утяжелять бремя артиста. Наоборот, они призваны облегчить ношу. Все эти примеры зависят от обстоятельств и конкретного артиста, и они далеко не единственные. Хотя каждое из этих предложений направлено на обогащение и уточнение мишени, в итоге каждый актер сам выбирает, как ему осуществлять невидимую работу.
Подготовка может принимать любые формы, полезно все, что заставляет работать воображение. Всего, что закрепощает воображение, следует избегать. Одни правила душат Ирину, другие освобождают; только Ирина ощущает разницу.
Изучение вопроса
Ирине полезно узнать все, что она может, о мире Джульетты, о ее предлагаемых обстоятельствах. Одно важное условие: полезны любые исследования, пока артист не переживает, что чему-то надо «соответствовать». Мы никогда не узнаем, какие тревоги таила в себе жизнь молодой веронской аристократки в четырнадцатом веке. Это не только историческая проблема. Даже если бы мы жили за углом в средневековой Вероне, мы все равно не могли бы знать точно; мы могли бы лишь воображать.
Ирине полезно выяснить, как Джульетту воспитывали: как она должна была двигаться, смеяться, есть, петь, выражать недовольство, одеваться, говорить, молиться, заниматься любовью, думать. Чтение, участие в обсуждениях на репетициях, общие и индивидуальные упражнения, эксперименты с движением, костюмами, дыханием и тишиной – все это может освободить актрису и подстегнуть ее любознательность и энергию.
Другие
Ирина прочитает все, что говорят про Джульетту другие персонажи пьесы. Это важная часть работы, но есть одно условие. То, что другие персонажи говорят о Джульетте, больше говорит о них самих, чем о ней. Говоря о других, мы проговариваемся и выдаем себя. Мы не должны предполагать, что Джульетта красива, только потому, что Ромео и Парис называют ее красавицей. То, что говорят о ней мужчины, гораздо менее показательно, чем то, что они ради нее совершают. К тому же любое описание ненадежно.
Явно есть что рассказать о Джульетте Кормилице:
Что это, просто добродушное ворчание Кормилицы? Кормилица излучает тепло и уют. Подобная трактовка роли Кормилицы стала таким общим местом, что мы не осознаем событий, о которых она рассказывает.
А рассказывает Кормилица следующее: она вскормила грудью Джульетту после смерти своей родной дочери Сусанны. Мы узнаем, что в это время родители как минимум однажды, уехав в далекое путешествие, оставили девочку на попечении Кормилицы. Мы узнаем, что в их отсутствие Кормилица осталась одна с Джульеттой и решила отучить свою маленькую воспитанницу от груди, намазав себе соски горьким маслом. Удивление и отвращение ребенка, попробовавшего отравленное молоко, рассмешили Кормилицу. Дальше мы узнаем, что малышка попыталась отстоять свою независимость, очень рано научившись ходить. Как мы выясняем, за ней до такой степени никто не приглядывал, что маленькая Джульетта упала и разбила себе голову. Мы узнаем, что Кормилица и ее умник-муж, который отпускал в адрес малышки похабные шуточки, насмехались над плачущим ребенком. «Да» Джульетты позволяет даже предположить, что она с младенчества научилась контролировать свои чувства и во всем соглашаться со взрослыми.
Несмотря на кажущуюся жизнерадостность, Кормилица несет в себе разрушение и говорит только о смертях и землетрясениях. Покойной дочери она «не стоила», но для человека с такой низкой самооценкой Кормилица занимает слишком много места. Скорее всего, ни одна из присутствующих трех женщин не осознает, что Кормилица ненавидит Джульетту и хочет погубить ее. И тем не менее Кормилица губит Джульетту; насилие – отнюдь не монополия мужчин Вероны. Можно представить, как Кормилица ежедневно наказывает Джульетту, напоминая ей о мертвой ровеснице и навешивая на плечи юной девушки вину за то, что она выжила. Мать Джульетты явно не интересуется всей это странной и чудовищной историей. Чуть раньше в этой же сцене она явно нервничает и не хочет оставаться с дочерью наедине. Леди Капулетти и Кормилица обсуждают возраст Джульетты, как будто девушки нет в комнате. Дочь почти не разговаривает с матерью, мать отвечает ей довольно зловещими рифмованными строками, где манерности больше, чем душевного тепла. Мы узнаем, что Джульетта родилась ночью у матери-подростка. Значит, леди Капулетти еще нет тридцати – она достаточно молода, чтобы быть соперницей собственной дочери.
Конечно, это лишь одна версия детства Джульетты. Она может быть заменена другой версией, но, естественно, Ирина не должна «играть» ни одну из этих версий. Тем не менее подобные альтернативные версии влекут за собой неприятные вопросы, которые способны обогатить невидимую работу актрисы.
Подобный анализ способен открыть Ирине новые горизонты. Но при переизбытке изысканий актриса может почувствовать, что все это засоряет ей мозг и сковывает воображение. Тогда ей следует остановиться. Это может быть добрым знаком – ее здоровые инстинкты восстают против засилья структуры.
Мир всегда недостаточно хорош
Мы живем в одном реальном мире, который едва знаем, и в сотне придуманных миров, которые мы знаем гораздо лучше. Богатый придуманный мир есть и у Джульетты. Ирина поможет себе, если не ограничится исследованием того, что происходит с Джульеттой в реальном мире, но представит себе и внутренний, воображаемый мир Джульетты. Вместо того чтобы тщетно пытаться преобразиться в Джульетту, Ирине лучше подумать, как хотела бы преобразить свой мир сама Джульетта. Не предпочла бы Джульетта уютную домашнюю мамочку, от которой пахнет лавандой, светской львице, мечтающей выдать дочь за графский титул? Может быть, Джульетта хочет изменить не только окружающий мир, не только мать, но и саму себя?
Я сам недостаточно хорош
Как бы любой отшельник ни старался избегать любых взаимоотношений с миром – даже если мы возьмем отшельника-атеиста и посадим его в запечатанную цистерну, – ему все равно никуда не деться от самых всепоглощающих взаимоотношений, от отношений с самим собой. Это жизненно важный принцип для зажатого артиста. У Джульетты, в первую очередь, есть отношения с самой собой. Эта страстная связь, флуктуирующая между любовью и ненавистью, постоянно преображается и сводится к тому, что Джульетта не столько принимает себя такой как есть, сколько хочет себя изменить.