– Не оскорбляй мою сестрёнку, Лили. Я этого не потерплю.
– Да пош-шёл ты!
Очередного удара не последовало: Лоуренс просто толкнул меня к ближайшей парте и с нарочитой неспешностью принялся расстёгивать пуговицы на моей рубашке. Его намерения стали очевидными, как и намерения его дружков – те замерли неподалёку, алчно следя за тем, как оголяется моя кожа. Точно хищники, привлечённые запахом крови. Бекки с Элизой теперь хнычут в два голоса, и это почти забавно. Думали, будет весело? В изнасиловании нет ничего весёлого. Кто знает, может, истерзав меня, эти твари возьмутся за них? Им явно не впервой.
Было донельзя страшно и противно, однако я не сопротивлялась. Больше нет. Смысл? Всё происходящее казалось совсем нереальным, словно самый жуткий из ночных кошмаров. Но… нет, нет. Нельзя, нельзя сдаваться! Надо что-то делать, но что? Моя сила всё ещё при мне, я это чувствую, да только вокруг чародеев – просто вокруг, по периметру кабинета – клубится нечто, похожее на мощнейший светлый щит. Он словно поглощает все мои проклятья, изничтожает на подлёте…
И всё же это щит. А щит…
Ну конечно. Щит… щит – это…
– Щит – это купол.
– Чего? Что ты там бормочешь?
– Щит – это купол, рыжая мразь, – процедила я сквозь плотно сжатые зубы. И, одним движением выхватив нож, воткнула его Саммерсу в живот. Провернула в ране, откровенно наслаждаясь громким скулежом мерзавца, а затем резко потянула вправо.
Сила рванула вперёд, хлестнула наружу, потекла сквозь лезвие ножа. Сумеречная сталь – отличный проводник. А щит… щит – это купол. Непрошибаемый снаружи, но пустой изнутри. И он схлопнулся, стоило мне прорваться внутрь.
Нахальный клерик Йен Андерсон тоненько завизжал и принялся обдирать с себя вспыхнувшую рубашку. По его груди сверкающими ртутными слезами текли ручейки расплавленного металла.
Ох, даже представить не могу, как же это больно.
Лоуренс Саммерс извивался у меня под ногами, прижимая ладони к распоротому животу. Кровь толчками покидала его тело, а моя чёрная магия текла по его жилам, вздувалась чёрными венами, плыла на поверхности кожи паутиной лопнувших капилляров.
Выглядит ужасно… восхитительно.
– Что ты творишь?! Хватит! – выкрикнул Джеймс, растерявший всю свою вальяжную неспешность. Рухнув рядом со своим дружком, он тщетно пытался сдержать распространение проклятья. – Он умирает! Лисандра, прошу, пожалуйста, остановись! Пожалуйста! По…
– Ни за что, – негромко ответила я. И, напоследок отвесив хорошего пинка умирающему бедолажке, неуклюже протащилась к дальнему углу кабинета. А там осторожно сползла по стенке и в бессилии прикрыла глаза. Каждый вздох отдавался хрипом и болью в груди, а как меня до сих пор не вывернуло – самой интересно.
Великие звёзды, ну и здорово же меня отделали. Никогда в жизни мне не было так плохо и больно.
Но, как выяснилось, месть – отличное лекарство.
Бекки и Элизы больше не слышно – бравые чародейки слиняли, едва выпала возможность. Лорел всё ещё здесь, надрывается над братцем, доживающим последние секунды, и обещает мне все кары небесные. Йен рыдает как сопливый ребёнок – громко и горестно, весь в слезах и соплях. Джеймс сыплет ругательствами, плещет во все стороны своей целительной силой, но уже и сам понимает – без толку.
Лоуренс умрёт? Нет. Лоуренс