— С востока приближается стая волков-анимагов. Будут здесь к ночи. Самое позднее — утру.
— Все-таки взял ее след, — поморщился выступивший из-за сугроба Даэрон. — Упорный мерзавец.
— Леди нельзя оставаться в поместье, — молвил Лаф, когда пауза затянулась. — Стены волку не преграда.
Командир знал. И потому не двигался, не отвечал. Лишь до треска перчатки стиснул правую руку в кулак.
Лафаэль прав, если девчонка останется — погибнут все, кто проживает в поселении. Джифаред не пощадит никого; никогда не щадил, таков уж этот анимаг от рождения.
Всмотрелся в пургу, стиснул зубы от злости.
Уводить ее в мороз и сумрак, а заодно врага, дабы тот прошел мимо, не затронув тут ни единого обитателя? Плохая затея. Но придется рискнуть. Своей жизнью и жизнью принцессы. Иного способа спастись не имелось.
Пока размышлял, братья затеяли перебранку.
— Я ослышался? — Беззлобно усмехнулся темноволосый Даэрон. — Или ты начал волноваться за леди Олин?
— Не мели ерунды, Эр. Просто хочу, чтобы принцесса прибыла на отбор живой и невредимой.
— Угу. То-то опекаешь, оберегаешь. Историями разными развлекаешь.
— К чему ведешь?
— Да к тому, Лаф, что она претендентка на руку и сердце князя Виларда. С виду девочка пугливая, беззащитная, но сам знаешь — Его Светлость именно «такие» привлекают, сводят с ума. Посчитаем, скольких он перепробовал в своей постели? Искусил, обесчестил, довел до греха?
— Хватит, — грозно осадил беловолосый (услышанное отчего-то задело мужчину в самое сердце). Махнул подчиненным и стал спускаться с холма твердым, размашистым шагом. — Возвращаемся.
* * *
Я спустилась по широкой каменной лестнице, пересекла гостиную, коридор и вошла в залитую всполохами свечей трапезную. Устроилась за сервированным серебряной посудой столе, и стиснула колени до боли.
Ужинать в компании графа с графиней, мне простой восемнадцатилетней девчонке, родившейся в пригороде небольшого промышленного городка, признаюсь, прежде не доводилось. От того я заметно и нервничала.
Из кухни потянуло съестным, защекотало ноздри, и я вспомнила насколько, оказывается, была голодна. Прижала руки к заворчавшему животу и чтобы немного отвлечься, принялась разглядывать убранство трапезной, а после заинтересовалась собравшейся тут «компанией».
Во главе стола восседал хозяин, раскуривая вырезанную из белого дерева трубку. Место справа заняла графиня. Слева — младшая дочь Лия. Рядом возился пухлый розовощекий мальчуган, складывающий из салфетки не то цветочек, не то бабочку; чуть левее, постукивая пальцами о столешницу, обмахивалась веером Камилла.
Собравшиеся вели меж собой непринужденные беседы, мне же собеседника не нашлось. Чтобы не скучать, поводила глазами по вышитым на скатерти витиеватым орнаментам, подумав, что они смахивают на земную хохломскую роспись, покарябала ногтем серебряное напыление тарелки, отметив мастерство местных умельцев, и уже хотела обернуться к графине с вопросом «когда начинаем?», как от двери неожиданно прозвучало: