— Ну, — замялся он, — и это тоже. Ну интересно ведь, какая у всех реакция-то будет!

— Так и знала! — довольно воскликнула я.

— Ой, иди уже, приводи себя в порядок! У нас в запасе еще полтора часа имеются, — смешно фыркнул котик, вильнув хвостами.

И я пошла… недалеко. Ванная, благодаря хранителю, находилась у меня в комнате, поэтому, умывшись, как следует, кое-как расчесала непослушные волосы, которые и правда стали одним сплошным колтуном, вышла обратно в комнату.

На кровати меня уже ждала ученическая форма: белая, накрахмаленная рубашка с длинными рукавами и перламутровыми пуговками, темно-синий пиджак с нашивкой АС и эмблемой моего факультета; по краю, чуть светясь голубоватым светом, тянулись тоненькие ленточки, обрамляя ворот и манжеты, пуговицы, как и на рубашке — перламутровые, такого же цвета, как и пиджак, брюки и в заключение к этому всему — удобные черные туфли на невысоком каблуке.

— Ух ты! — выдохнула я, разглядывая форму. — Вот в этом я пойду на занятия?

— А что, есть возражения? — хитро сощурившись, поинтересовался Хок, расставляя мой завтрак на столе.

— Что ты, нет, конечно! — тут же воскликнула я. — Она очень красивая!

— Тогда, давай, живенько переодевайся и садись завтракать. Я уже почти накрыл, — довольно муркнул он, расстилая беленькую салфеточку и ставя на нее тарелку, а по краям ложку, вилку и нож. Налил что-то в кружку, а затем кинул в нее что-то сверху.

Решила не заставлять его и ждать и быстренько начала переодеваться в новую форму.

Мягкая, удобная, и так приятна к телу, что я сама чуть не замурлыкала от удовольствия!

— Так, давай, садись на стул и начинай кушать, а я тебе пока волосы заплету, — предложил Хок, беря в лапы расческу.

— Ты и это умеешь? — натурально изумилась я, округлив глаза до размера небольшого блюдца.

— Я же говорил, что много чего умею, — хохотнул котик. — Давай, садись.

Молча подчинилась и присела на стул.

На столе уже ждали: непонятно из чего сваренная белая каша с кусочками каких-то, неведомых мне, фруктов, чай с непонятной зелененькой травкой на поверхности кружки (видимо, именно ее-то Хок и закинул, нужно будет позже узнать, что это такое!), суфле из взбитых сливок и небольшая булочка, посыпанная сахарной пудрой.

И вот, пока я все это быстренько уминала, Хок что-то там творил с моими волосами, но, что удивительно, ни разу не сделал мне больно! Ни разу, пусть и случайно, не дернул за волосы, не сказал, что они непослушные и их вообще сложно заплетать. Он просто стоял и, что-то мурлыча себе под нос, спокойненько их заплетал.

Минут через десять, когда с завтраком уже было покончено, а Хок заправлял последний локон в прическу, он, наконец, произнес:

— Ну все, Дарина, принимай работу!

И такой он довольный был, что мне стало жуть, как любопытно, что же он там такое сотворил, и я быстренько направилась в ванную, где висело зеркало.