“Джонсоном” на самом деле был полковник Семен Давидович Кремер, сотрудник советской разведки, работавший под кодовым именем Барч.
Годом ранее другие два немецких физика, работавших в Бирмингемском университете, – Отто Фриш и Рудольф Пайерлс – составили секретный научный документ, который изменит мир и будет угрожать самому его существованию. Записка Фриша – Пайерлса стала устрашающим прорывом в ядерной физике: это было первое практическое руководство по производству ядерного оружия, “супербомбы”, способной обуздать энергию атомных ядер, спровоцировав взрыв “при температуре, сопоставимой с температурой ядра Солнца”. Первоначальный взрыв “уничтожит все живое на обширной территории”, делали вывод ученые, а возникающее впоследствии радиоактивное облако будет еще более смертоносным.
Пайерлс рекомендовал в срочном порядке приступить к производству атомной бомбы. “Даже если у нас нет доказательств, что немцы осознают потенциал бомбы из урана-235, – предостерегал он, – вполне возможно, что это так, и вполне вероятно, что они уже завершили ее производство”. Британское правительство учредило сверхсекретную комиссию под кодовым названием “Мод”, оценивавшую реалистичность производства такого оружия. Это приведет к появлению проекта “Тьюб эллойз” (очередное умышленно обманчивое название[7]), промышленной программы, задействовавшей десятки ученых из разных британских университетов, занимавшихся исследованием и разработкой атомной бомбы.
10 мая, спустя месяц после вечеринки в Хэмпстеде, Пайерлс написал Фуксу, приглашая его “принять участие в теоретической работе, сопряженной с математическими задачами значительной сложности”. Он уточнял: “Я не могу говорить ни о сути, ни о цели этой работы”. Вот как в дальнейшем британское правительство оправдывало свое решение задействовать Фукса в проекте разработки атомного оружия: “В этом исследовании нам требовались лучшие умы, а доктор Фукс являлся обладателем редчайшего интеллекта. Он был известен – и оправдал себя – как один из лучших физиков-теоретиков в мире”. Зная, что Фукс был “активным членом коммунистической партии в Германии”, МИ-5 выражала сомнения относительно разумности предоставления ему допуска к секретному проекту, решившись в конце концов “пойти на известный риск”. Фукс догадался, что новая секретная работа “связана с исследованием атомной энергии”, но лишь по прибытии в Бирмингем, где он поселился у Пайерлса и его жены, ему раскрыли подлинную суть поставленной задачи. Пайерлс обоснованно предположил, что Фукс “обрадуется возможности принять участие в проекте, цель которого состояла в опережении Гитлера”; но Пайерлс не мог даже вообразить, как Фукс использует свое участие в нем. В июне Фукс приступил к работе над созданием атомной бомбы. А через несколько дней Гитлер напал на Советский Союз.
С виду отрешенный от мира ученый, Фукс втайне оставался преданным коммунистом и ярым антифашистом. Как и Урсула, он с ужасом воспринял соглашение между СССР и нацистами, но “оправдывал его, убеждая себя, что Россия подписала пакт лишь для того, чтобы выиграть время”. Теперь Британия спешила создать самое могущественное за всю историю человечества оружие, ничего не говоря об этом Москве. Фукс счел, что это несправедливо и идет вразрез с новым англо-советским альянсом. Впоследствии он писал: “Я никогда не считал себя шпионом. Я просто не мог понять, почему Запад не готов сообщать Москве о бомбе. Я придерживался мнения, что нечто, обладающее столь огромным деструктивным потенциалом, должно быть в равной степени доступно большим державам”. Фукса учили поступать по совести, и в его вселенной монохромной морали предоставление Москве данных о новом оружии было не государственной изменой в отношении Британии, а выражением коммунистической солидарности и возможностью внести личный вклад в уничтожение нацизма. Британские власти в дальнейшем осудят действия Фукса как проявление “глубокого чувства превосходства поистине интровертного ума”, но сам Фукс, как и многие шпионы, считал себя тайным героем. “Я был совершенно уверен в политике России [и] поэтому не испытывал колебаний”. Нападение Германии на Россию подтолкнуло его к подпольной работе на Советский Союз: “Контакт я установил через другого члена коммунистической партии”. Товарищем, о котором шла речь, был Юрген Кучински.
Летом 1941 года Фукс, заглянув в Хэмпстед к Кучински, “сообщил ему в самых общих чертах о характере имеющейся у него информации”. В своих мемуарах Юрген писал: “Клаус, само собой, обратился ко мне как к политическому лидеру в Англии”. В ядерной физике Юрген совершенно не разбирался, но своих шансов не упускал. Он немедленно связался с Иваном Михайловичем Майским, советским послом в Британии и своим другом. Из-за служебных разногласий с резидентом НКВД Анатолием Горским посол, не поставив его в известность, передал информацию генералу Склярову, руководителю советской военной разведки в Лондоне. Скляров телеграфировал в Центр, где получил указание завербовать Фукса, доверив эту задачу своему заместителю – полковнику Семену Кремеру.
Кремер командовал танковыми войсками Красной армии перед тем, как его откомандировали в военную разведку и отправили в 1937 году в Британию под прикрытием советского военного атташе. МИ-5 установила за Кремером слежку: соглядатаи видели, как он “ходит взад-вперед по Чаринг-Кросс-роуд, покупает последние номера
К тому моменту Фукс уже два месяца работал с Пайерлсом, занимаясь проблемами газовой диффузии и проектируя завод по производству обогащенного урана – ключевого компонента ядерного оружия. Фукс передал Кремеру шесть страниц заметок, где он изложил все, что ему было известно о создании атомной бомбы, в том числе основные пункты меморандума Фриша – Пайерлса и подробности процесса обогащения урана. Это была первая партия разведданных, поступившая из будущего рога изобилия.
– Почему вы решили передать эти сведения Советскому Союзу? – спросил у него Кремер.
– У СССР тоже должна быть своя бомба, – ответил Фукс, отказавшись при этом от любых денег и настаивая лишь на том, чтобы разведданные “попали на стол Сталину”.
Скляров отправил заметки в Москву с дипломатической почтой и зашифрованным сообщением в Центр с пометой “Срочно. Очень важно”.
БАРЧ провел встречу с немецким физиком Клаусом Фуксом, который работает в составе специальной группы в Бирмингемском университете над теоретическими аспектами создания урановой бомбы. Предположительно, при высвобождении по меньшей мере одного процента атомной энергии одна десятикилограммовая бомба будет эквивалентна 1000 тонн динамита. БРИОН.
Москва отреагировала незамедлительно: принять все меры для получения сведений об урановой бомбе. Фуксу присвоили кодовое имя Отто.
Советская военная разведка недавно получила новое название – и новое начальство. По приказу Сталина 4-е управление превратилось теперь в Главное разведывательное управление, или ГРУ. Новый руководитель военной разведки генерал Алексей Панфилов дал свою оценку поступившего из Британии материала. Если новое оружие эффективно, оно “откроет перед человечеством дорогу в ад”.
За следующие полгода Фукс передал Кремеру множество научных секретов – всего около 200 страниц информации из самого сердца британской программы по разработке атомного оружия. Как правило, они встречались по выходным на людной автобусной остановке, заходили вместе в один автобус и, не говоря друг другу ни слова, садились рядом на верхней площадке. Фукс выходил первым, оставляя на сиденье конверт с бумагами. Иногда они садились вместе в одно такси и обменивались информацией на заднем сиденье. Фукс не слишком разбирался в тонкостях шпионского дела. Нарушая все принципы конспирации, он не раз звонил Кремеру на работу, а однажды, если верить одному русскоязычному источнику, даже заявился без предупреждения в советское посольство с заметками на сорок страниц. Кремер тоже не отличался педантизмом в соблюдении шпионского протокола. Он все время оглядывался, проверяя, нет ли хвоста, – верный способ вызвать подозрение. “Он раздражал Фукса требованиями подолгу ездить по Лондону на такси, постоянно петляя, чтобы сбить с толку любого соглядатая”.
Кремер не мог в должной мере оценить попадавшие к нему разведданные: он бы с гораздо охотнее вновь воевал в танке, чем встречался с этим чудаковатым молодым ученым на верхней палубе автобуса. Много позже Фукс называл дом Юргена Кучински своим “тайным жилищем” – так часто он гостил на Лоун-роуд. Советское посольство находилось под наблюдением, его телефоны прослушивались; с Кучински не спускали глаз; Кремер был известным офицером советской разведки. У МИ-5 были все шансы обратить внимание на происходящее, но ни одним из них служба не воспользовалась.
После одной встречи с Фуксом Кремер вспоминал: “Он дал мне большой блокнот, размером сантиметров 40 на 20, исписанный формулами и уравнениями. Сказал: «Здесь все, что нужно знать вашим ученым об организации производства ядерного оружия». Весь материал был отправлен в Москву, откуда последовало указание не терять контакта с Фуксом. Но, как обычно, ничего не было сказано о ценности полученных материалов”.
Эти материалы были не просто ценными – они были бесценны. В августе 1941 года еще один советский шпион, британский госслужащий Джон Кернкросс, передал своему куратору копию рапорта комитета “Мод”, где сообщалось о целях ядерной программы. Фукс предоставлял подробную текущую документацию о производстве бомбы, шаг за шагом, опыт за опытом: проекты диффузионного завода, оценка критической массы взрывчатого вещества – урана-235, расчеты по расщеплению атома урана, сведения о расширении сотрудничества Британии с американскими физиками-ядерщиками. В конце 1941 года Фукс стал соавтором двух важных статей по разделению изотопов урана-235 – и передал полученные результаты Кремеру.
Летом 1942 года Кремер исчез из жизни Фукса столь же внезапно, как и появился в ней, – без предупреждения и объяснений. Советский офицер неожиданно вернулся в Москву, после чего ему снова было доверено командование танковой бригадой на Восточном фронте, где он дважды получил ранение и был повышен до генерал-майора. Удивительным образом ни сам Кремер, ни Москва не дали никаких распоряжений относительно поддержания связи с Клаусом Фуксом. Никакого внятного объяснения этого таинственного перерыва так и не появилось. Кремеру не терпелось вернуться к настоящим сражениям, к тому же он не ладил с коллегами в посольстве. Он мог просто уволиться в сердцах. Но, каковы бы ни были на то причины, Фукс лишился куратора в самый неподходящий момент: они с Пайерлсом только что совершили важный прорыв в расчетах времени, необходимого для производства обогащенного урана, и он хотел рассказать об этом Москве. Фукс вновь обратился к Юргену Кучински, который решил на сей раз не связываться с посольством и передать информацию своей сестре.
В июле, когда в Хэмпстеде собралась вся семья, Юрген, отведя Урсулу в сторонку, сообщил ей, что “физик по фамилии Ф. утратил связь с представителем военного отдела советского посольства, называвшим себя Джонсоном”. В тот же вечер, вернувшись в Кидлингтон, Урсула отправила в Москву сообщение с просьбой дать ей необходимые указания. Видимо осознавая, что он едва не допустил беспрецедентный исторический провал, Центр ответил: “Свяжитесь с Отто”.