— И он тоже! — с горечью пробормотал Боб, видя, как француз без всякой брезгливости протянул руку негодяю.

— А теперь в путь! — приказал Джонатан тоном, не допускающим возражений. — Боб пойдет первым, за ним Ник и Питер, следом Нед Мур и вы, господин Навар, за вами мой кум Джо Сюлливан… А замыкающим стану я! Вперед, к «Одинокому дому»! Ты, Боб, веди себя смирно, иначе я снесу тебе череп.

По дороге — передвижение гуськом не слишком мешает вести разговоры — Джонатан узнал от Неда Мура о событиях после нападения на дилижанс вплоть до неожиданной встречи возле туши бурого медведя, которую с превеликим трудом затащили на вершину сосны, оберегая от прожорливых хищников.

Узнав, что полковник не лгал, утверждая, будто его ограбили, Джонатан нисколько не изменил своего мнения о нем и добавил с изрядной долей цинизма:

— Все-таки он был слабак. Ему надо было перед уходом всем вам перерезать глотки, подпалить дом Джо Сюлливана, а главное — ускользнуть от гризли. Я бы сумел проделать это.

…Соблюдая бесконечные предосторожности, отряд с большим трудом пробирался к «Одинокому дому» сквозь глубокие сугробы. Путь был тяжким для всех, но для Боба он превратился в истинную муку, ибо со связанными руками ковбой без конца спотыкался, терял равновесие и падал лицом в снег.

Проникшись жалостью, спутники поочередно поднимали его. Фелисьен Навар исхитрился шепнуть ковбою:

— Мужайтесь, Боб! Я вас не оставлю… и их тоже!

Изумленный и обрадованный, Боб, бросив на славного малого взгляд, полный признательности, просипел сдавленным голосом:

— Спасибо! Вы — настоящий француз!

Вскоре показалась темная крыша «Одинокого дома», над нею вился дымок; будто из-под земли среди заснеженной равнины вырос высокий частокол, а собаки заметались с оглушительным лаем, почуяв чужих.

Джонатан, как опытный стратег, тут же переместился из арьергарда во главу отряда, чтобы рывком открыть дверь и неожиданно ворваться в дом, застав его обитателей врасплох.

— Присматривай за Бобом, — сказал он Джо, — главное, чтобы он не пикнул и не предупредил их.

Затем добавил, обращаясь к десперадос:

— Вы, ребята, будьте наготове. Поможете, если что.

— Не сомневайтесь! — ответил вместо бандитов Фелисьен Навар.

Одобрительно кивнув, Джонатан, сжимая в правой руке револьвер, взялся левой за массивное кольцо, при помощи которого можно было приподнять тяжелый брус. Бесшумно толкнув дверь, он совершенно незаметно проник в комнату и сразу увидел Жака, сидевшего на меховой подстилке возле раненых братьев.

Чтобы убить беззащитных молодых людей, выстрелив сначала в Жака, который не заметил его появления, а затем в братьев, Лебефу понадобилось бы меньше времени, чем другому просто зарядить револьвер.

Джонатан уже вытянул руку, прицеливаясь, когда за его спиной раздался пронзительный крик.

— Берегитесь, Жак! Берегитесь! Это Джонатан! — воскликнул Фелисьен Навар по-французски.