– Отпусти! – Я брыкнулась с утроенной силой, и сосед все-таки разжал одну руку, отпустив мои ноги.

Покачнувшись, я встала и тут же начала сползать вниз по Хэйвуду. Ноги держали плохо, и я на миг подумала, что, может, все же нужно показаться лекарям. Но лишь на миг.

Хэйвуд, у которого, возможно, в глубине души еще осталось немного совести, удержал меня за плечи и аккуратно прислонил к стене. Мы стояли в коридоре, пустом по причине того, что сейчас шли занятия. Я мельком этому порадовалась, потому что поза у нас была самая компрометирующая. Чтобы не свалиться на пол, я инстинктивно вцепилась в пиджак Хэйвуда на груди, а он все еще придерживал меня за плечи. До меня доносился легкий запах его парфюма, и, вдруг осознав все это, я отдернула руки и, отстранившись, попыталась прилепиться к стене за спиной.

– Так какие у тебя возражения против лекарей, Вилар? – светским тоном осведомился Хэйвуд. Он все же убрал ладони с моих плеч, и я сразу начала заваливаться вперед. Тогда он, вытянув палец, упер мне его в грудь – к счастью, в районе ключиц, – и это остановило мое падение.

– Э-э-э… ужасно боюсь лекарей! – ответила я, сочиняя на ходу. – Как представлю их, с горькими микстурами и… и инструментами для кровопускания… просто жутко становится. – На его лице появилось уже знакомое мне презрительное выражение, и я с вызовом добавила: – И вообще, еще ни один огненный маг не умер от обморожения! Сейчас я отдохну… и пойду в комнату.

– Вообще-то огненная магия оберегает от огня, да и то от слабого, а не от обморожения, – педантично поправил меня Хэйвуд. Тяжело вздохнув, он вдруг схватил мою руку и закинул себе на шею. Затем обхватил меня за талию и, отлепив от стены, повел. К счастью, в противоположную сторону, а значит, он решил не тащить меня к лекарям. Выдохнув, я поплелась по коридору, буквально повиснув на нем. Фух… хорошо, что я очнулась до того, как оказалась в лекарском кабинете. А не то бы уже паковала чемоданы.

– Вилар, какой-то ты слишком легкий, – вдруг задумчиво произнес Хэйвуд, и я насторожилась. – И низкий… ты что, в детстве мало каши ел?

– Э-э-э… Да, – осторожно согласилась я. На это Хэйвуд только хмыкнул, и я украдкой выдохнула. Пусть лучше думает, что я из бедной семьи, чем подозревает во мне девушку. И вообще, сегодня я еще легко отделалась – судя по всему, он уже не злится и не собирается мстить за свое оскорбленное достоинство.

Вскоре мы добрались до нашей комнаты, так по пути никого и не встретив. Распахнув дверь ногой, Хэйвуд зашел внутрь, но, транспортировав меня до кровати, все еще не спешил отпускать. Наоборот, он вдруг развернул меня лицом к себе и снова прислонил к стене. Я недоуменно взглянула на его лицо, пытаясь сохранить равновесие. Хэйвуд смотрел на свои руки на моих плечах как-то растерянно, но тут поймал мой взгляд, и его выражение сменилось другим, не обещавшим ничего хорошего.

– Еще раз выкинешь что-нибудь подобное, Вилар, тебе не жить, – зловеще пообещал он. – Оскорблений я не спускаю. Считай, что на этот раз ты легко отделался.

Нужно было бы смиренно поблагодарить его за проявленное милосердие, но меня вдруг захлестнуло возмущение. Да он меня едва не убил! И даже не извинился, между прочим. Хотя я попросила прощения за испорченные штаны.

– Какой у тебя интересный способ извинения за то, что чуть не заморозил меня, – язвительно отозвалась я.

Руки Хэйвуда, которые он все еще не убирал с моих плеч – не знаю почему, я уже вполне могла стоять самостоятельно, – налились тяжестью, а его глаза полыхнули яростью.

– Скажи спасибо, что я не сорвал твои штаны и не бросил тебя в коридоре, – прошипел он. – Может, зря? Если ты считаешь, что это так смешно, то давай посмеемся вместе! – Тут его руки, скользнув вниз, сжались на моем поясе. – Рвем твои штаны, Вилар, и мы квиты. Око за око, зуб за зуб.