– Ложись и ты тоже.
Его глаза некоторое время смотрят в мои так, словно я предложила ему отправиться в Арктику на оленях! Внезапно губы растягиваются в тёплой улыбке:
– Боюсь, это не совсем… уместно!
Мгновенно решаю, что самое эффективное средство в нашей ситуации – это режим балагурства, поэтому стараюсь обратить неловкость в шутку:
– Знаешь, если ты заболеешь пневмонией в этом лесу, я получу стресса намного больше, нежели от факта обнимашек со своей детской влюблённостью. Так что не разводи детский сад – залезай в спальник!
Некоторое время Эштон театрально пялится в звёздное небо, затем с улыбкой и непонятным шармом в глазах смотрит на меня:
– Ладно, если пообещаешь, что не полезешь целоваться!
– Что, твоя Маюми такая ревнивая?
– Думаю, любой девушке не понравится, если с её парнем будет… другая!
– Это в каком смысле «будет»? Эштон, не обольщайся! Ты сто лет уже как вычеркнут из моего списка «хотелок», расслабься уже!
– Да понял я, понял, иду.
– Ну и самомнение у тебя, старший брат. Даже Лёшка нервно курит в сторонке!
Эштон молча протискивается в спальник, и хотя модель действительно просторная лежать на спине вдвоём нам тесно:
– Тебе продали туфту. Вряд ли этот спальник для двоих, – говорю.
– Одинарные в два раза уже, поверь, я выбрал самый большой.
– Меня обтянуло как сосиску, как ты собирался спать тут вдвоём с Маюми?!
– Ну, во-первых, она мельче тебя, а во-вторых, в обнимку.
Я молчу. Вроде ничего обидного и не сказал, а в носу щиплет. И от такой мелочи! Скорее всего, это всё мои нервы. Говорила же: я в этой поездке, как у собаки пятая нога!