«Моя семья жила в Рогачёво, в войну немцы сожгли наш дом, и мы перебрались в Василёво, в дом лётчика Фёдорова, героя Советского Союза. Я работал в лагере гражданским, есть запись в трудовой книжке. Занимался делопроизводством, через меня проходили документы с двумя нолями. Сам я к строительству отношения не имел, так, слышал, как офицеры рассказывают, чего они там строят. В лагере были страшные вещи. Каждый вечер автоматные очереди, домой прихожу – мать спрашивает: «Ты живой? Чего у вас там за заваруха?» Однажды заключённые взбунтовались, начальник штаба выскочил с автоматом и дал очередь по толпе, двоих убил. Они похоронены на кладбище в Рогачёво, на окраине, могилы безымянные. На строительство военного городка ходили под конвоем, с овчарками. И оттуда сбежали двое заключённых, они собак подкормили. Ну система чётко сработала – их уже ждали по месту жительства, ну в каких там губерниях они жили. Они домой заявились – а их там уже поджидают. 5 марта 53-го заключённые собрались, кричат – теперь нам недолго здесь осталось, скоро по домам. Вскоре была амнистия, часть заключённых распустили, а лагерь соединили с Покровским, там от Покровского километра 2. Заключённых туда перевели. И подчинили Истре, п/я 31. А в Василёво пришли военные строители, жили в том же городке, в тех же бараках. Потом нас перевели на строительство объекта в Белый Раст, там достраивали. Я снимал жильё в Зарамушках.
Это всё было секретно, я давал подписку. Это сейчас никому не интересно, и я на эту тему говорить не хочу».
Вспоминает Андреев Павел Степанович, ветеран в/ч 92598:
«Я прибыл в Рогачёво 20 марта 1953 года. Часть ещё достраивалась. Заключённые достраивали склад ЗИП, тянули кабельные трассы. Оборудование на станции наведения в Подвязново уже было смонтировано. В городке штаб был, казармы были уже построены. Баня уже строилась, всё такое. Склады были построены. Солдатская столовая была уже. Солдат ещё мало было, не полная численность. В основном обслуживающий персонал, рота охраны была. Рота охраны у нас охраняла, наша, не МВД.
Бетонный завод были левее дороги к РТЦ, в низинке. Примерно посередине между Подвязновым и городком идёт дорога на дивизион, и вот с этой дороги была дорога к бетонному заводу, временная щебёночная. А рядом с бетонным заводом была столовая, деревянный барак, кормили там вкусно и недорого. Начальник объекта жил в Васнево, я знал его. Хороший мужик, полный такой.
Про безымянные могилы на кладбище я слышал. И ещё историю слышал от человека, сидевшего в своё время в лагере и строившего нашу часть. Это уже в 70-е годы было, он работал водителем автобуса в ПАХе, а его супруга работала у нас в городке в санчасти, техработница. Ну так мы, это самое, познакомились, жена у меня тоже работала в санчасти. День рождения у него был, и они пригласили нас с супругой. И вот он рассказал. Говорит, вот точка, на третьем взводе, на дивизионе, где-то закопаны были два трупа. Я, говорит, не участвовал в этом деле, но видел, как убили двух человек. Свои же, заключённые. Угробили и закопали. И, говорит, осядет она, эта площадка. Так и не дождались, чтобы она осела».
Вспоминает Калашников Валерий Геннадьевич, ветеран в/ч 92924:
«Объекты начали строить в 1952. Уже в 70-е у меня солдаты разбирали старую кладку, нашли кирпич с выцарапанной надписью «До свободы осталось 143 дня». Один лагерь был рядом с РТЦ, и ещё один – на окраине Покровского, со стороны Доршева».
Вспоминает Ходов Валерий Николаевич, ветеран в/ч 92598:
«В 1980-м году я закончил Горьковское училище, и меня направили в в/ч 92924, в Покровском. В феврале 1982-го, когда началось перевооружение на С-300, меня отправили на учёбу в Гатчину, и потом я уже служил на новой системе в Рогачёво, в/ч 92598. А в Покровском я служил с августа 80-го и до февраля 82-го года. Там между РТЦ и дивизионом проходит дорога на Боблово, и рядом с поворотом, среди деревьев, тогда ещё оставались следы от палаток, в которых жили строители. Я тогда специально туда ходил, смотрел. Следы были именно от закладных под палатки, а не бараков. А на территории второй батареи были развалины барской усадьбы, ещё дореволюционной».
Каждый полк состоял из трёх охраняемых объектов, находящихся на расстоянии 2–3 км друг от друга и соединённых между собой и с кольцевой дорогой бетонными подъездными путями. Это были стартовый дивизион, радиотехнический центр (РТЦ) наведения и жилой городок полка. Так как назначение и состав оборудования объектов были одинаковыми, и строились они в одно время, то в целом объекты разных полков должны быть похожими друг на друга. Но ландшафт Подмосковья внёс свои коррективы. В секторе 10 корпуса проходит Клино-Дмитровская гряда, оставленная много тысячелетий назад ледником. Это создало серьёзные трудности при строительстве, в первую очередь, стартовых позиций. Ровная лесистая местность в окрестностях Княжевского полка (в/ч 71548), расположенной севернее Клино-Дмитровской гряды, позволила построить стартовые позиции классической конфигурации – прямая центральная дорога и по 10 поперечных проездов слева и справа от неё, с внешней стороны соединённые обводной дорогой. Классическую конфигурацию имели стартовые позиции соседнего, Рогачёвского, полка – в/ч 92598, но они построены на болоте. А вот стартовые позиции следующего полка, Покровского, в/ч 92924, построены на холмистой местности Клино-Дмитровской гряды и пересечены лесным ручьём, поэтому их планировка сильно отличается от классической. Кроме того, стартовые позиции, РТЦ и городок Покровского полка (в/ч 92924), в отличие от других полков 10 корпуса, расположены не с внешней стороны бетонного кольца (А108), а с внутренней.
Огромные трудности, выпавшие на долю строителей объектов, хорошо понятны при осмотре стартовых позиций полка в/ч 83571 «Башенка»: слева от центральной дороги идут обычные поперечные проезды к пусковым установкам, а справа от центральной дороги – склон оврага глубиной почти 10 метров. Правая часть стартовых позиций смещена вперёд, а под центральной дорогой, пересекющей овраг, проложена водопропускная труба. В связи с этим на дивизионе отсутствует 6-й взвод – в составе второй батареи всего четыре взвода, начиная с 7-го, а 10-й взвод расположен не справа от центральной дороги, а слева в конце дивизиона, за 5-м взводом. Нумерация взводов привязана к нумерации каналов наведения на станции Б-200. Таким образом, на стартовом дивизионе 748 ЗРП (в/ч 83571, «Башенка») девять взводов, а не десять, как обычно.
Вспоминает подполковник Костин Александр Дмитриевич, ветеран в/ч 71548:
«Я с Башенки ушёл в 1975-м году, в декабре. Там слева первая батарея, а вот справа на второй батарее 6-го взвода нет. Вот тут, перед дивизионом, речка течёт. Слева группа ТО, а справа овраг, и вот туда она как раз уходит. Лоси вовсю ходили.
6-го взвода не было, там вместо него откос. А потом шли 7-й, 8-й и 9-й. А 10-й был за 5-м взводом. Но организационно он относился ко второй батарее. Автопарк у меня был в группе ТО, а вот тут дальше заправочная станция на дороге – площадки номер 9 и номер 4ге. А посередине дивизиона была секретная часть, дежурными были 3-й и 7-й взвод. На 3-м взводе вторую дорогу нельзя было напрямую до центральной проложить, там что-то мешается – болото какое-то или чего, сейчас не помню. Она там поворачивает на первую дорогу».
Не меньшие трудности пришлось преодолевать и строителям стартовых позиций Ковригинского (в/ч 86611) полка. Там центральная дорога отсутствует, и уже в районе 4-го бокового проезда стартовые позиции разделяются на две независимые части. А на месте центральной дороги протекает лесной ручей, который после весеннего таяния снега превращается в небольшую речку.
На дивизионах всех полков на каждые 6 пусковых установок приходился бетонный бункер управления. Поскольку эти 6 пусковых установок и бункер обслуживал один взвод, то бункер ещё называли взводным. Как правило, бункер управления располагался между поперечными проездами, на которых находились пусковые установки. Бункер имел два входа, ведущие в сквозной коридор. Из коридора дверь вела в оперативное помещение, в котором находился пульт ЧП. Из оперативного помещения ещё одна дверь вела в помещение, где находились секции распредустройства на 6 КВ. С каждой из пусковых установок бункер управления был соединён сигнальными и силовыми кабелями. Все кабели были выполнены в свинцовой оболочке, покрытой бронёй из стальной ленты. Вокруг бункера управления на некотором удалении по периметру были сделаны дренажные канавки. Все бункера на стартовой позиции одного полка были одинаковые. Но в разных полках устройство бункеров управления отличалось. Например, бункера управления на стартовых позициях Рогачёвского (в/ч 92598) и Княжевского (в/ч 71548) полков имели сквозной коридор, оперативное помещение и распредустройство 6 КВ, а в бункерах управления на стартовых позициях Покровского (в/ч 92924) полка и на Башенке (в/ч 83571) было ещё одно помещение – с другой стороны сквозного коридора, оно использовалось для размещения боевых расчётов. Стартовое оборудование на стартовых позициях всех полков 25-й Системы было одинаковым. Во время строительства стартовые позиции в целях маскировки называли «выгон», это название использовали и в дальнейшем. Организационно стартовые позиции назывались дивизионом, причём до 1960 года дивизион именовался «артиллерийским».
Группа технического обеспечения (ГТО) находилась в начале дивизиона, ближе к РТЦ. Так было во всех полках и связано это с тем, что после старта ракеты склонялись по направлению от РТЦ, и чтобы сбрасываемые газовые рули (на поздних модификациях ракет газовые рули уже не сбрасывались) не попали на территорию ГТО, она и была размещена в начале дивизиона. На территории ГТО находилась бетонированная площадка для техники, бокс для тягачей и здание пункта проверки ракет (ППР). Здания ППР (320-е здание) строились во всех полках в одно и то же время – в 1955 году, и выглядели одинаково.
Планировка и состав оборудования станций наведения ракет в разных полках также были одинаковыми. Если отличия и существовали, то они не влияли на работу станции. Например, вентиляционные шахты станции Княжевского (в/ч 71548) полка заметно отличались от вентиляционных шахт станций других полков. Одинаковыми были и здания склада ЗиП, расположенные на территории радиотехнического центра. А вот будки для оборудования проверочной вышки СМ-93 строились чуть позже и в разных полках выглядели по-разному, одинаковым был лишь размер – примерно 3 на 3 метра. Оборудование, разумеется, было одинаковым.
В связи с бурным развитием в СССР ракетной техники возникла острая потребность в офицерах-специалистах в этой области. В результате, 21 января 1953 года было выпущено Постановление СМ СССР № 177-80сс, которым предписывалось призвать в Вооруженные Силы 900 студентов старших курсов ведущих высших учебных заведений технического профиля и направить их в Артиллерийскую инженерную академию имени Ф. Э. Дзержинского для дополнительного обучения. После окончания академии часть выпускников была направлена в подмосковные части ПВО. Сами объекты тогда только строились. Вот воспоминания выпускников академии, начинавших службу на базе хранения и снаряжения ракет (в/ч 52147) под Трудовой Дмитровского района[152]: