С глубоким сожалением вынужден констатировать, что как легендарный разведчик (вряд ли он сам, скорее всего «литературные негры» перестарались), так и очень авторитетный при жизни историк, увы, вполне сознательно навели колоссальную тень на никогда не существовавший плетень.
Прилетевший самолет был гражданским трехмоторным Ю-52 с опознавательными знаками гражданской авиации Германии. Еще в 1990 г. генерал-полковник Леонид Григорьевич Ивашов наконец-то разобрался с некоторыми обстоятельствами прилета этого самолета и на стр. 43–46 № 6 Военно-исторического журнала за 1990 г. поведал о финале этой истории. Так вот, несмотря на то, что внерейсовый самолет Ю-52 прилетел 15 мая 1941 г., негласное уведомление о его прилете явно было 9 мая. Именно в этот день «почему-то» именно нашими же военнослужащими была нарушена линия связи между Белостокским аэропортом и 4-й бригадой ПВО и 9-й смешанной авиадивизией Западной зоны ПВО, по которой должно было быть передано оповещение о нарушении границы германским самолетом. Причем, если 15 мая посты ВНОС не распознали этот самолет, приняв его за рейсовый ДС-3, то вот Бело-стокский аэропорт имел телеграмму о вылете именно Ю-52. Более того. Дежурный l-ro корпуса ПВО г. Москвы получил извещение от диспетчера Гражданского воздушного флота о том, что внерейсовый самолет пролетел Белосток.
10 июня 1941 г. был издан приказ № 0035 наркома обороны СССР С.К. Тимошенко якобы по итогам расследования этого инцидента, подписанный, кстати говоря, и Жуковым тоже. В постановляющей части этого приказа с изумлением можно обнаружить беспрецедентно мягкие по суровым, казалось бы, условиям того времени наказания для «виновников». Самое строгое… просто «объявить выговор», далее «объявить замечание» и, наконец, «обратить особое внимание»!
[Кстати говоря, заметьте интересную деталь. Этот приказ был подписан также и Жуковым. Но во всех вариациях фальшивки, что приписывают ему, он ни разу не упомянул об этом странном прилете германского самолета Ю-52. А ведь, казалось бы, чего проще не только вложить в его уста фальшивую историю об обмене посланиями, но и подкрепить ее на сей раз действительно точными данными о самом факте прилета германского самолета Ю-52, и тогда фальшивка заиграла бы совсем по-другому — из его-то уст…]
Очевидно, из-за давности лет в памяти Судоплатова произошел сдвиг в хронологии (тут явно и «литературные негры» оплошали), обусловивший в свою очередь наложение факта репрессий против командования ВВС на факт этого прилета. В действительности же руководство ВВС РККА, и прежде всего сам начальник ГУ ВВС РККА Рычагов, было снято с должности по постановлению ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 9 апреля 1941 г. «Об авариях и катастрофах в авиации Красной Армии». А поспособствовали этому, как свидетельствуют сохранившиеся в архивах документы, именно Тимошенко и Жуков, которые в начале апреля докладывали Сталину о том, что «из-за расхлябанности ежедневно при авариях и катастрофах гибнут в среднем 2–3 самолета. Только за неполный 1-й квартал 1941 г. произошли 71 катастрофа и 156 аварий, при этом убит 141 человек и разбито 138 самолетов»[195]. А в год разбивалось от 600 до 900 самолетов. Без всякой войны в год разбивались целые воздушные армии…
Самолет же, как известно, прилетел 15 мая, так что нет ничего удивительного в том, что за давностью лет в памяти Судоплатова стерся разрыв в месяц. Или в «памяти», поскольку оплошали явно «литературные негры», но, быть может, они сделали это специально — им же надо было приготовить мемуары сначала для западного читателя, а для этого надо было что-то погорячей…
Что касается ареста Рычагова, то произошло это позже, буквально накануне войны. А тогда, в апреле, он был снят с должности и направлен в Академию Генерального штаба. Вообще же арест представителей командования ВВС РККА был обусловлен негативными результатами инспекций ВВС приграничных округов, о чем будет сказано ниже. Это обстоятельство очень важное, потому как, если ставить все точки над «и» строго по архивным документам, то Рычагова сняли с должности, а затем буквально накануне войны упекли за решетку именно Тимошенко и Жуков — без их письменного согласия арестовать лиц высшего командного состава военная контрразведка не имела права, таковы были установленные с начала 1939 г. жесткие правила. Военная же контрразведка с марта месяца 1941 г. по 17 июля 1941 г. находилась в составе Наркомата обороны и подчинялась Тимошенко и Жукову.
Так вот и спрашивается, зачем Судоплатов, Уткин и другие столь упорно нагнетали, а некоторые и сейчас сгущают краски, напирая на то, что-де тут же разразились репрессии?!
Как видим, все обстояло совершенно иначе, и Жуков, которого Уткин не к месту приплел, все знал. Кстати, упомянутого в статье Уткина генерал-майора авиации Владимира Давыдовича Грендаля никто не расстреливал — он с честью прошел всю войну, стал генерал-лейтенантом, скончался в 1975 г., похоронен на Новодевичьем кладбище. Другой же упомянутый в статье Уткина генерал-майор авиации, Павел Семенович Володин, был арестован 27 июня 1941 г. в процессе расследования обстоятельств того жуткого погрома ВВС приграничных округов, что был устроен люфтваффе 22 июня 1941 г. Расследование же имело серьезную подоплеку. Если кратко, то в ВВС РККА с давних пор царил невообразимо колоссальный бардак с маскировкой, который имел достаточно длинную историю. Еще в 1939 г. приказом НКО СССР № 0145 ГУ ВВС РККА вменялось в обязанность осуществить обязательную маскировку всех вновь строящихся оперативных, полевых и запасных аэродромов, а также всей имеющейся аэродромной сети ВВС. Однако, как следует из преамбулы приказа НКО № 0367 от 27 декабря 1940 г., «ни один из округов должного внимания этому приказу не уделил и его не выполнил»[196]. Вследствие именно этого злостного невыполнения приказа 1939 г. и появился этот еще более жесткий приказ № 0367 от 27.12.40 г. Но опять ничего не было сделано. В том числе и генерал-инспектором ВВС (между прочим, в это время им был Я.В. Смушкевич), который должен был установить контроль и о ходе работ докладывать ежемесячно. В марте — апреле 1941 г. состоялась масштабная инспекция ВВС ЗАПОВО, осуществленная командующим ВВС Московского военного округа полковником (впоследствии маршал авиации) Сбытовым. Результат — невообразимый бардак по-прежнему царил. Рассерженный столь злостным бардаком Сталин, ознакомившись с выводами инспекции, 4 мая дал команду привлечь к ответственности виновных в этом бардаке. После этого вновь направляется комиссия ВВС РККА для проверки авиации приграничных округов, которая всего-то за два дня «выяснила», что «все в порядке»[197].
В конце второй — начале третьей декады мая 1941 г. в Генштабе были проведены малоизвестные командно-штабные игры (КШИ) с участием высшего командного состава по проверке Планов прикрытия западных округов и в первую очередь действий ВВС РККА ПРИБОВО и ЗАПОВО в случае нападения Германии. Сталин принял участие в этих КШИ, наблюдал за ними, а 24 мая подвел итоги этим КШИ!
Когда же в последние 10 дней до начала войны окончательно прояснилось, что именно 22 июня Германия нападет на СССР, на командование ВВС приграничных округов посыпались строгие приказы от Тимошенко — Жукова. Ведь комиссия во главе с Рычаговым отчиталась, что «все в порядке». Но когда грянула трагедия 22 июня и произошел хотя и не смертельный, но все-таки жуткий погром ВВС приграничных округов (за исключением ВВС Одесского округа), то Сталин вполне обоснованно, законно и жестко припомнил им это самое «все в порядке». И все они прекрасно знали, что, вежливо говоря, ничего наподобие «все в порядке» не было. Тем более, если учесть, что за неделю до нападения состояние ВВС ЗАПОВО по личному приказу Сталина еще раз проверял другой заместитель наркома обороны — К.А. Мерецков.
Тимошенко и Жуков издали тогда крайне сердитый приказ №-" 0039 от 18 июня 1941 г. о развертывании оперативных аэродромов[198]. На следующий день ими же был издан очередной приказ НКО № 0042 от 19 июня 1941 г. по маскировке, первая же фраза которого вновь констатировала факт злостного бардака: «По маскировке аэродромов и важнейших военных объектов до сих пор ничего существенного не сделано»[199]. А на следующий день после этого вновь был издан приказ № 0043 от 20 июня 1941 г.[200] уже конкретно по маскировке для ВВС, в преамбуле которого опять содержалась прямая констатация отсутствия какой-либо маскировки в ВВС. Более того, подчеркивалось, что «такое отношение к маскировке как к одному из главных видов боевой готовности ВВС дальше терпимо быть не может». Но в эти дни уже абсолютно точно было известно, что нападение произойдет ранним утром 22 июня, в связи с чем войска, а особенно ВВС и ПВО западных округов, стали приводить уже в повышенную и полную боеготовность. И когда случился погром, то судьба многих руководителей ВВС РККА оказалась предрешена, хотя часть из них была арестована еще до начала войны, буквально за несколько дней, что, судя по всему, явилось следствием в том числе и злостного невыполнения в подчиненных им частях и соединениях ВВС упомянутых выше приказов. Еще раз подчеркиваю, что аресты этих лиц военной контрразведкой происходили с письменных санкций Тимошенко и Жукова — таковы были правила того времени. Так что прежде чем сгущать краски и облаивать сталинский период, сначала надо четко разобраться — ведь большинство документов давно рассекречено и опубликовано.
И еще о прилете этого самолета. Фальсификаторам явно не было известно, каким образом фальшивка будет вводится в пропагандистский оборот, как она будет привязана хронологически. Судя по всему, именно поэтому-то и было использовано столь дипломатично обтекаемое выражение «…прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам». С этим же обстоятельством связан и разнобой в хронологии, который зафиксирован в приведенных версиях этой якобы истории.
В-шестых, следующим и также равным предыдущим по значимости приемом составления и введения фальшивок в научно-исторический оборот является абсолютное табу на точную хронологию. Используется прием «воспоминаний», позволяющий, в случае реальной поимки за мягкое место, отыграть ситуацию назад — мол, память человека подвела, ведь столько лет (а то и десятилетий) прошло. Причем при использовании этого приема нередки разнообразные хронологические вариации, дабы приписывание одного и того же якобы факта или явления одному и тому же лицу не выглядело бы как под копирку.
Помните, при цитировании варианта Симонова в скобках было дополнение, в отношении которого была высказана просьба запомнить его, ибо далее пригодится. Так вот дело в том, что первичный вариант якобы рассказа Жукова Симонову был увязан с началом января 1941 г. Но этого физически не могло произойти по очень простой причине. В начале января 1941 г. Г.К. Жуков был всего лишь командующим Киевским особым военным округом (КОВО). На должность начальника Генерального штаба он был назначен только в середине января 1941 г. — постановление от 14 января 1941 г. № 92/сс Совета Народных Комиссаров СССР «О назначении начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны генерала армии Жукова Георгия Константиновича», которому в этот же день предшествовало постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О начальнике Генерального штаба и командующих военными округами» аналогичного содержания.
А теперь, соблюдая полное спокойствие, попытайтесь хотя бы самим себе честно ответить на один простой вопрос. Возможна ли была в те времена такая ситуация, чтобы еще не назначенному на должность начальника ГШ генералу, пока еще являющемуся только командующим КОВО, Сталин в начале января 1941 г. рассказал бы один из
высших государственных секретов, если, конечно, этот, с позволения сказать, секрет, то бишь обмен посланиями между Сталиным и Гитлером, имел место быть в реальной истории.
Ответ у всех нормальных людей будет один — нет, такого просто физически быть не могло. И это абсолютно верно. Потому что в то время Жуков еще не пользовался столь высоким доверием, чтобы информировать его по таким вопросам, не говоря уже о том, что у Сталина вообще не было, тем более в то время, привычки информировать высшее военное командование по крупнейшим политическим вопросам. Не говоря уже о том, что не было у него и привычки едва ли не всем подряд рассказывать государственные секреты. Вопросы высшей международной политики обсуждались только на Политбюро, причем, как правило, сначала Сталин и Молотов между собой обсуждали тот или иной вопрос, в том числе и с участием экспертов по международным вопросам, не исключая представителей разведки, а затем выносили его на заседание Политбюро. И далее обычно это выражалось для военных (так делается и поныне — принципиальная схема неизменна) постфактум — «в связи с такими политическими обстоятельствами Вам поручается то-то и то-то…».
Оно не могло быть еще и потому, что в варианте «в начале января 1941 года» Жуков излагал якобы имевший место вариант якобы июньского письма Гитлера!? А это уже не лезет ни в какие ворота! Поэтому явно была дана команда (одно только ясно, что это осуществлялось под общим руководством пресловутого А.Н. Яковлева) подкорректировать рассказ Жукова, и при публикации самой книги Симонова перевели эту команду в вариант «в начале 1941 года». Пожалуйста, разнообразили — появился второй вариант… Затем появился вариант Безыменского…
А до кучи, что называется, и вариант с упоминанием имени Елены Ржевской — известной, но не масштаба Симонова и даже Безыменского писательницы и переводчицы с немецкого. Ее-то зачем приплели?..