— Не могу я, понимаете? У меня проблемы потом будут.

— Да какие у тебя проблемы могут быть? — удивленно воззрился я на бак.

— На профилактику отправят. Полная разборка-сборка.

— Ничего, отдохнешь месячишко-другой.

Бак опять ничего не ответил, но шуршание внутри стихло.

— Ну? — требовательно постучал я носком туфли. — Я жду. И палец у меня уже дрожит от нетерпения.

— Давайте свой мешок! — сдался тот наконец. Крышка бака покорно, но медленно, словно нехотя, приоткрылась.

— То-то же, разговорчивый ты мой! А в следующий раз конкретизируй на своем прелестном боку, что есть «прочий». Кстати, это прямое нарушение прав потребителя! — победно выпалил я и закинул в бак мешок.

Вместительный бак проглотил его и зло захлопнул крышку, едва не прищемив мне пальцы. И тут мне пришло в голову, что угроза порчи городского имущества тоже может быть преступлением. Может, у бака и в самом деле не было зрения, а если было? Что мешало ему соврать мне? По идее, конечно, машина не может лгать, но здесь возникает конфликт интересов: «быть или не быть?» И в этом весь вопрос. Ложь во спасение, так сказать, инстинкт самосохранение, самозащита.

А если так… Черт!

Я бросился к машине, забрался за руль и стремительно рванул с места. Только бы все обошлось, только бы… и на выезде со двора едва не столкнулся лоб в лоб с патрульной машиной.

Взвизгнули тормоза.

Я едва не треснулся лбом о руль, а когда поднял голову, то увидел, как на меня из машины напротив пристально смотрит лейтенант Войцюк…

— Не буду я больше дуть в вашу трубку! — огрызнулся я, отворачиваясь в сторону и засовывая руки в карманы.

— Отказываетесь от освидетельствования?

— Ни отчего я не отказываюсь. Просто вы проверяли меня всего полчаса назад.

— А может, вы уже выпили?

— Не может.

— Будете дуть или нет? — настойчиво повторил свой вопрос Войцюк.

— Буду! — я выхватил из его пальцев трубку и зло дунул в нее. — Все?