— Не понимаю, — честно признался тот. — Что у вас там вообще в мешке?

— В мешке? — растерянно поморгал я глазами. — А фоторамка электронная со стены грохнулась — и вдребезги.

— Чего это за рамка такая? — покосился инспектор на мешок. — Больно мусору от нее много.

— Девять на сто двадцать, — брякнул я. Мне вся эта эпопея с телевизором уже порядком надоела.

Инспектор долго морщил лоб, пытаясь представить себе подобную рамку, затем чело его разгладилось.

— Внушительно! Дорогая, наверное.

— Вы не представляете насколько! — Это уже была чистейшая правда.

— Так вы бы ее в прием утиля свезли, — посоветовал мне инспектор.

— А они потребуют, чтобы я оплатил утилизацию? Ну уж дудки! — взорвался я. — Я и так за вывоз мусора сумасшедшие деньги плачу, в мусоре этом самом целыми днями, будто бомж какой, копаюсь: макаронину — в один мешок, бумажку — в другой, козявку из носа — в третий! Не кухня, а склад мусорных мешков, ей-богу!

— Халявщик, значит, — ухмыльнулся инспектор, понимающе покачав головой, и посуровел. — Мешок придется забрать, господин Васильев.

— Придется, — мгновенно остыл я и виновато уставился на пыльные, с царапинками носки своих туфлей. Помявшись немного для проформы, я поплелся к ненавистному мешку, подхватил его и потащил обратно в багажник.

— Спасибо, что воспользовались моими услугами, — не без ехидства в электронном голосе ляпнул вслед мне противный бак.

— Да пошел ты! — невнятно буркнул я, не оборачиваясь, дотопал до своей машины, открыл багажник и забросил в него мешок.

Тем временем Войцюк как раз закончил терзать искусственный интеллект, вернее, наоборот. Войцюк выбрался из машины хмурее тучи.

— Подпишите протокол! — грубовато бросил он мне, отворачиваясь в сторону.

Я уставился в экран.

«Невиновен! Принести извинения. Отпустить.

Наряду 102 явиться лично для служебного расследования (предвзятое отношение к гражданину, неоднократная попытка опорочить честного человека)».

У меня аж на душе потеплело. Умничка, а не интеллект! Вот ведь как за меня вступился, а я его еще грязью поливал. Ну, Войцюк, будешь знать теперь, как честных людей трогать. Да меня теперь все ДПС-ники за три версты объезжать будут. А приятно-то как: честный человек! Да по большому-то счету, в кутузке сидеть мне уже положено за одну только попытку уйти от патрульной машины, а оно вон как…

Я ткнул пальцем в сенсор, выдернул из вялых пальцев лейтенанта свою книжечку с документами, прыгнул за руль своего старенького автомобиля и, не дожидаясь положенных извинений, вырулил со двора. Войцюк проводил меня печальным взглядом. Вид у него был совершенно убитый.