Громко треснула сухая ветка. На поляну вышел человек в энцефалитном костюме и с охотничьим ружьём в руках.

Это был Фёдор.

– Привет, Захарка! Годы свои считаешь? А я думал, это медведь. Чуть не выстрелил.

Дуло ружья отстранённо смотрело Захару в глаза.

– Убери пушку-то, – тихо попросил он.

– Зассал? А ты можешь мне кое-что пообещать? – недобро ответил Фёдор.

Захар вопросительно посмотрел на него.

– Твой рабочий… Никита… Он по-пьяни грозился меня посадить за то, что я якобы украл твою лодку. Угомони его, по нашей старой дружбе. Мне западло с ним самим говорить.

– А кто украл мою лодку?

– Понятия не имею. Да не смотри ты так на ружьё – это дробовик.

Перехватив ружьё левой рукой, он резким движением вынул из висевших на поясе ножен самодельный охотничий нож и поднёс его остриём к лицу Захара.

– Не дёргайся, студент. Убью!

– Эй! Федька! – раздался знакомый голос. – Не балуй!

Снизу к ним приближался запыхавшийся Никита.

– Что вы тут не поделили?

– Всё путём, Никита. Просто беседуем. О нашем, о девичьем, – как ни в чём не бывало протянул Фёдор, заталкивая нож в ножны. – Ну ладно, меня Андрюха заждался. Мы тут с ним охотились, потом грибы собирали. Я моторку услышал и пошёл посмотреть, кто в наши владения вторгся. Бывайте, пацаны!

Возвращались к лодке молча. Один лишь раз Никита ругнулся, выдав свои потаённые мысли:

– Гопник драный… Задрот несчастный!

Они отвязали лодку, оттолкнулись от берега и выехали на чистую воду. Мотор работал, как часы, и вдруг замолк. Что-то в нём переклинило. Остановившаяся «Казанка» бессильно закачалась на волнах. Никита поднял мотор в лодку и долго в нём копался, но ничего сделать не смог. В лодке лежало лишь одно весло, да и то грубо сколоченное, неуклюжее. Нашёлся также черпак. К нему прикрепили подобранную на воде палку и получили второе весло. До лагеря догребли за три часа. Там позвали на помощь Игоря, втроём перебрали и заново собрали мотор. С третьей попытки он завёлся, но было ясно, что в любую минуту от него можно ждать неприятностей.