– Юльчик, осталось совсем чуть-чуть. Потерпи, пожалуйста! Иначе завтра всё придётся переделывать.
Она ничего не ответила, поднялась на ноги и пошла в сторону палаточного лагеря. Он побежал было за ней, но остановился. Между тем дождь перестал. Захар подозвал мальчика, вышедшего с мячом на улицу, и попросил его сделать хороший поступок для родины. Тот с радостью согласился и через минуту, боясь пошевелиться, держал рейку – неподвижно и строго вертикально. На каждой точке он стоял, как часовой на посту. За каких-то полчаса нивелирный ход был закончен.
Два дня они с Юлей не разговаривали.
Начали готовиться к промерам глубин. Случилось то, чего Захар опасался больше всего – катера найти не удалось. Петрович предложил начать промеры ручным лотом с моторной лодки. Самого ручного лота у них не было, но Захару пришла в голову счастливая мысль. В комплекте эхолота имелось тарировочное устройство – большой металлический диск, который с помощью лебёдки опускался на тросе в воду для того, чтобы определять точность эхолотных измерений. Захар решил использовать это устройство в качестве ручного лота. Для этого понадобилось лишь заменить непрактичный диск чугунной гирей. Гирю по его просьбе откуда-то принёс Миха.
Затем он чуть не подрался с Фёдором из-за моторной лодки – в интересах общего дела Петрович выделил её строителям геодезических сигналов. Работа опять остановилась.
– Дайте мне моторку, и я переверну Землю! – кричал Захар по рации вышедшему на связь главному инженеру.
По совету Игоря, он решил взять на складе складную пятиместную резиновую лодку.
– Хорошая мысль! – подтвердил оказавшийся рядом Фёдор. – На неё можно будет мотор поставить, а можно и на вёслах грести.
Взяв с собой Миху, они вчетвером отправились на базу партии. Лодку вытащили из склада во двор, распаковали и тщательно осмотрели, после чего кладовщик попросил Захара подписать накладную. Начинало темнеть. Перевезти лодку в лагерь можно было лишь на следующий день, поэтому Захар отдал её под честное слово, без расписки, на временное хранение кладовщику. Лодку сложили, отнесли обратно на склад и положили на прежнее место – прямо на песок у дальней стены.
Рано утром, вместе с Михой, он снова пришёл на базу партии и разбудил кладовщика. Тот, чертыхаясь, оделся, взял ключи и пошёл открывать склад.
Лодки на месте не оказалось. За ночь кто-то сделал глубокий подкоп в песчаной почве под дальней, невидимой из барака, стеной амбара, и вынес лодку.
Поиски ни к чему не привели. Захар уговорил только что вернувшегося из Улан-Удэ Петровича пойти вдвоём в поселковую милицию. Тот собственноручно написал заявление о краже лодки. Вернулись на базу вместе с хмурым немолодым милиционером. Осмотрев подкоп, мент поцокал языком:
– Да разве ж кто теперь её найдёт?
– А вы хоть попробуйте! – вскипел Захар. – Мы всё-таки не на берегу Тихого океана находимся. Тайга вокруг. Кто бы эту лодку не украл, она рано или поздно должна появиться на водохранилище…
– Хлопчик, – возразил милиционер, – тот, кто твою лодку вкрав, мог её увезти и в Зею, и в Тыгду, и даже на берег Тихого океана. Дело мы возбудим, но вряд ли что раскопаем.
Тем дело и кончилось. Петрович попросил Захара написать объяснительную записку, после чего отправил радиограмму в экспедицию. Стоимость украденной лодки была списана с лицевого счёта её последнего пользователя – инженера по морской геодезии Захара Степановича Сазонова.
Август
К палаточному лагерю прибился беспородный чёрный пёс, которого окрестили Рексом. Сначала его лишь потихонечку подкармливали из-за жалости, потом зачислили в штат, определили ему отдельную миску и соорудили просторную конуру. Захар сильно привязался к Рексу – настолько, что однажды решил взять его на свою первую охоту.
Под вечер, закинув за плечо ружьё, он позвал собаку и, обойдя стороной посёлок, углубился в тайгу. По широкой ложбине, поросшей стлаником, они вдвоём поднялись на невысокую сопку, спустились по противоположному склону и попали в густой сосновый лес. Оглушительно перепевались птицы, время от времени наверху трещал дятел, пахло ароматной хвоей. Вдруг Рекс насторожился. Стараясь не шуметь, Захар внимательно осмотрел ближайшие деревья. Чуть поодаль с ветки на ветку перелетел и скрылся в берёзовой листве крупный рябчик. Приготовив ружьё, Захар осторожно дунул в манок – рябчик тут же отозвался. Рекс с громким лаем побежал вперёд и спугнул осторожную птицу, которая с шумом взлетела над берёзой. Раздался выстрел и рябчик, перевернувшись в воздухе, упал на заросшую молодыми ёлочками поляну. Захар поднял ещё живую птицу и в замешательстве замер. На его поясе висел охотничий нож. Надо было одним единственным движением избавить рябчика от мучений и двигаться дальше, но это оказалось ему не по силам. Он смотрел в медленно закрывавшийся глаз смертельно раненой им безобидной птицы и чувствовал, как его безвозвратно покидает едва появившийся охотничий инстинкт.
Положив затихшего рябчика в кожаную сумку для дичи, Захар повернул обратно, то и дело подзывая носившуюся из стороны в сторону собаку. Поднявшись на сопку, он неуверенно осмотрелся и начал спускаться, но вскоре понял, что заблудился. Как назло, компаса в кармане не оказалось. Небо было затянуто тучами, поэтому сориентироваться по солнцу не удалось. Тогда он, положив на землю ружьё, взобрался на сосну, откуда посреди зелёного моря сразу же увидел светлый островок Берегового. Через полчаса он уже протягивал Михе добытого рябчика. Есть сваренный им мясной суп Захар не стал.