— Владимир Николаевич руководил «Разведочным отделением» Главного Штаба до 1910 года. Это очень небольшая и заморенная структура, которая и не имела потенции к развитию. Поэтому вместо того, чтобы на её основе выросла структура контрразведки, её просто взяли за основу будущего отделения по Петербургу. По сути дела это были специальные жандармы, просто в качестве цели им были поставлены посольства и крупные фирмы стран, потенциальных противников. Потом он передал полномочия полковнику Ерандакову. Но они были самые опытные, поэтому в 1914 году именно они стали Контрразведывательным отделением Главного Управления. Но я плохо знаю Петербургские дела. Я был больше связан с Особым делопроизводством.

— То есть, если я правильно понимаю, и разведка и контрразведка в армии были в этом самом Особом делопроизводстве?

— Совершенно правильно. Особое делопроизводство Первого Обер-квартейместера Главного Управления Генерального Штаба.

Коля посчитал, что дальнейший разговор на эту темы становится бессмысленным. Таких тонкостей он не знал, поэтому проверять высказывания бывшего агента не представлялось возможным. Надо было как — то закруглять беседу.

— Ну, а что же послужило причиной падения Империи. Только то, что контрразведка перешла от жандармов к военным?

— Да. Военные оперируют категориями армий, пушек и снарядов. Они практически не могут понимать такие вещи как настроение общества, политические течения и придворная борьба. А для жандармов это является основной средой обитания. Поэтому они не могли бороться с политическими агентами противника — большевиками. Они просто не понимали, как это делается. Поэтому получая материалы о связях большевиков с иностранными разведками они не могли принимать решения о борьбе с ними — требовалась некая система согласований. Это и привело к тому, что агитация большевиков привела к развалу фронта и страны.

— А чем в этой стройной системе занимались Вы?

— Я наблюдал за процессом финансирования политических партий из-за рубежа. Сначала по поручению МВД, а потом военных.

— И кто же больше всех давал?

— Немцы и американцы. Я докладывал подробно, со всеми схемами переброски денег. Данные по немцам я потом находил, а вот про американцев все молчали. При Керенском я искал хоть какие-то концы моих докладных, но не нашёл.

— А что тут странного. Ожидалось вступление США в войну, поэтому союзники, я думаю, прежде всего англичане, блокировали эту информацию. А как кстати сам Александр Фёдорович? Что у него с деньгами.

— Хватает. Я последний раз был в Берне в сентябре 1917 года и видел, как ему поступали деньги.

Николай вспомнил Гайдара младшего, который на вопрос «Воруют ли люди в новом правительстве?» ответил «Керенский сто дней проправил — на всю жизнь хватило». Но эта мысль злобы не вызвала.

— Кто, по Вашему, сейчас основной игрок против России?

— Как и были — англичане. Они заинтересованы в максимальном ослаблении страны и вывода её за рамки клуба Держав. Почему они не поддержали белое движение? Только из-за лозунга «За Россию, единую и неделимую». Они сделали ставку на большевиков, рассчитывая, что те ещё больше ослабят страну политикой военного коммунизма и всё кончится ещё большей кровью. Крестьянство поднималось, а вместе с ним полная анархия. Вот тут бы они и получили нужный результат — множество враждующих между собой губерний.

— А что Вы знаете о Тибете?

— Это направление разрабатывал совсем другой отдел. Но людей и денег туда бросали много.

— Это государство. А оккультные круги? Кстати, государство присматривало за ними?

— Нас это не интересовало. Разве только что отдельные личности. А эти круги сильно увлекались восточной мистикой. Кружок Бадмаева был весьма силён — Протопопов, Коковцев. Николай II прислушивался к ним.

— И что осталось от былого величия?