Глава 5

Николай счастливчик

Третьему заместителю канцелярии премьер-министра Генриху Адольфовичу Фонзильберу было далеко за пятьдесят. Он не подозревал, что его привычка возвращаться домой пешком спасла жизни двум десяткам его коллег. Первоначально Клячкин рассматривал вариант пожара в канцелярии. Однако изобразить случайность было бы крайне сложно. Другое дело — укол зонтиком. Яд кураре был опробован на десятке ученых, и ни разу полиция не заподозрила насильственной смерти.

Холодный мерзопакостный день не располагал к приятному променаду, но Генрих Адольфович привык всё делать по расписанию. Мелкая ледяная крошка била в спину, и это радовало. Чиновник во всем привык находить плюсы. На низенькой деревянной тележке у входа в кабак сидел, как обычно, безногий нищий. «Все, что нас не убивает делает нас сильнее». Генрих Адольфович вспомнил Ницше, и бросил инвалиду, приготовленную на пропой, копейку. Нищий забормотал «дай вам господи…», а чиновник ощутил укол в спину. Выходивший из кабака пьяница толкнул Генриха Адольфовича плечом прямо под колеса подъехавшего экипажа. Боли не было, смерть наступила мгновенно.

Встреча с «юристом», официально ведущим дела о соглашении, порадовала Клячкина. «Новая метла» еще не назначена, а чиновник, которому поручили временно вести дело Гусева, отложил папку в архив за смешные сто рублей. При этом что-то напутал в буковках и циферках, да так, что найти папку будет непросто.

Клячкину крайне важно было время. Убить царя было достаточно просто, можно было попросту взорвать весь второй этаж северо-западного ризалита Зимнего дворца. Но нужно было убить Николая так, чтобы смерть выглядела естественной, или случайной, или заказчиками выступали поляки, британцы, на худой конец барон Гинцбург, которого Сергей недолюбливал из-за ленских событий.

Членов ППС отстреляли еще год назад в Польше и Литве. Кульчицкого достали в Сибири. Выходов на глубоко законспирированные ячейки польских революционеров у Сергея не было. Связь с британским посольством была. Но агент казался Клячкину слишком важным, чтобы жертвовать им для прикрытия. Купить клерка Гинсбурга было вполне реально. Главное — не показывать до конца операции для чего его покупают. Заодно, Клячкин решил выбрать жертву среди сорока тысяч поляков, живших в столице. Ему показалось забавным использовать для этих целей редактора газеты «Край».

Конспиративная квартира никогда не использовалась боевиками анархистов, и располагалось в цоколе. К тому же, из крошечной кладовки можно было попасть в подвал соседнего дома, имевшего выход на соседнюю улицу. Клерка и редактора связали сразу. Заткнули им рот и посадили рядом с приямком, чтобы выстрелы в оконный проем могли их достигнуть. В карманы будущим жертвам положили письма с намеками на убийство царя. Боевики ушли, осталась невысокая жилистая женщина, работающая акробаткой в цирке. Она была одета, как гимназистка. Сверху был накинут длиннополый плащ с капюшоном, чтобы брызги крови еврея и поляка не попали на одежду. Женщина положила на табурет два револьвера, которыми должна будет вооружить трупы клерка и редактора, высыпала немного патронов, и приготовилась ждать полицию. Время тянулось медленно. Полиция могла пропустить мимо ушей донос информатора. Наконец, кто-то забарабанил в дверь. Грубый простонародный голос потребовал «Откройте, это дворник». Так, будто он генерал. Женщина выстрелила, заранее зная, что пуля не пробьет толстую дубовую дверь. Дворник выругался и ушел. Полиция начала стрелять в оконный проем. Женщина встала сбоку от окна и расстреляла оба револьвера, не целясь. Ответный огонь полицейских был крайне удачен. Обе жертвы были ранены. Женщина зарядила по одному патрону в каждый револьвер, вложила их в руки жертв и поочередно добила клерка и редактора. Трупы лежали неудобно, и потребовалось время, чтобы снять путы и вынуть кляпы. В кладовке дверь в подвал была уже открыта. Чтобы закрыть дверь прошлось повозиться. Нужно было не только задвинуть засов, но и завалить дверь остатками досок. Перед выходом из здания «гимназистка» сняла плащ, сунула его под лестницу и внимательно осмотрела себя в зеркальце.

Двое нищих подошли к временному забору вокруг садика у северо-западного ризалита Зимнего дворца. Забор поставили еще летом, чтобы как то обеспечить безопасность царя при его прогулках в саду. Важный унтер тут же пришел прогнать нищих. Раздалось два негромких хлопка и гвардеец повалился на мостовую. Один из террористов потащил труп унтера к Неве, второй, с немецким карабином за спиной, полез на стрелу крана, возвышающего над забором метров на десять. Царь, гуляющий по дорожке, представлял собой прекрасную мишень. Террорист не стал забираться слишком высоко. Как только его голова показалась над уровнем забора он стал готовиться к выстрелу. «Божий помазаник», — билась в голове профессионального убийцы, мешающая целится мысль. Последние три десятка жертв не вызывали у него эмоций, но царь… Гвардеец, в десятке метров от Николая II, увидел убийцу, дико закричал и бросился закрыть царя своим телом. Террорист поспешно выстрелил, и сполз по стреле крана на мостовую. Карабин полетел в Неву, а убийца бросился проч от Зимнего Дворца.

Клячкин просмотрел статьи о покушении на императора. Было очевидно, что Николай II лишь легко ранен. Зато аресты прокатились по столице частым гребнем. Все люди Клячкина заблаговременно выехали из города и Сергею были на руку аресты конкурентов. Хватали всех подряд. И революционеров, и несдержанных на язык студентов, и журналистов, и даже учителей рабочих школ. Тюрьмы были переполнены. Нищих, воров и проституток выпустили на свободу, освобождая камеры. Улицы патрулировали войска.

Клячкин советовался с командиром боевиков Коскинен в приморском поселке Тирейоки, недалеко от столицы. Именно он готовил стрелка, и он нес ответственность за провал операции.

— Ты понимаешь, что нам не достать царя две-три недели, пока у него постельный режим? — шипел на финна Сергей.

— Это не совсем так, — флегматично возражал Коскинен, — Есть два запасных варианта. Они полностью готовы, хотя гарантии нет ни у одного из них.