Поплыли водой от Нижнего со вскрытием Волги. Иван Заруцкий не стал дожидаться в Астрахани московской рати. В середине мая ушел из Астраханского кремля на волжский проток Болду и пропал в степях. Долго искали его нижегородцы и москвичи и наконец нашли на реке Яике. Захваченные пленники — атаман, Марина Мнишек с младенцем-сыном (прижитым от тушинского вора) — были торжественно провезены мимо Нижнего в Москву водой на стругах».
Расправа последовала немедленно. Заруцкого посадили на кол. Маленького Ивана Дмитриевича повесили. Коронованная русской царицей Марина провела остаток дней в башне Тульского кремля.
Между тем над оставшимися без надежной вооруженной охраны нижегородскими землями нависла угроза со стороны ногайской орды. «Иштерек договорился с Заруцким о совместном походе на Русь, — рассказывает Селезнев. — …Иштерек и Заруцкий скрепили свое соглашение обменом аманатов (заложников). Иштерек оставил в качестве аманатов своих сыновей, а сам отправился вдоль правого берега Волги на север. У современного Волгограда ногайцы „перевезлись“ через реку Сарпу. Однако ни на Самару, ни на Казань они нападать не стали. Иштерека манили богатства Нижнего Новгорода. Поэтому его воины, минуя Самарскую луку, двинулись к Алатырю. Было их двадцать тысяч. 13 мая 1614 года их передовой отряд в 500 сабель ограбил окрестности Алатыря, захватил пленных и угнал скот. Май и июнь прошли в боях с ногайцами».
Помощь пришла от рати, поплывшей в Астрахань. 17 мая войско князя Одоевского вошло в город, захватив и сыновей Иштерека. После этого ногайский князь немедленно принес присягу царю Михаилу Федоровичу и увел своих людей.
После расправы с Иваном Заруцким остатки его казачьего войска продолжали разбойничать в Среднем Поволжье. Одним из атаманов был его брат — Захарий Заруцкий. В сентябре 1614 года карательная экспедиция против восставших казаков была организована из Ярославля под началом боярина князя Бориса Михайловича Лыкова-Оболенского.
О том, как завершилась история с Захарием Заруцким, рассказывал известный нижегородский краевед профессор Николай Филиппович Филатов: «Часть казаков во главе с Захарием Заруцким прорвалась в волжское Понизовье. На их пути стояли русские города, уже присягнувшие Михаилу Федоровичу. В первых числах января 1615 года воевода Нижнего Новгорода извещал правительство, „что черкасы и казаки Кинешму выжгли и людей побили и пошли в Юрьевец, а хотят идти к Нижнему“. Реакция на сей раз была быстрой — для подготовки Нижнего Новгорода к обороне был послан воевода Борис Иванович Нащокин, а за казаками „по вестям“ полк рейтар Б. М. Лыкова.
События развертывались стремительно. Особую роль в них сыграл Пожарский, укрывавшийся тогда в… центре своей нижегородской вотчины — на погосте Вершилово… Дмитрий Михайлович сумел организовать активную оборону округи от казаков, которые были наголову разбиты в Васильевой слободе 4 января 1615 года и окончательно рассеяны полком рейтар Лыкова». Их гнали на расстояние более десяти верст, многих взяли в плен. Сам Захарий Заруцкий был убит. Оставшиеся в живых казаки бежали к реке Унже или в непроходимые пестяковские леса и болота.
А Кузьму Минина привлекли к решению задачи восстановления финансового хозяйства страны. Весной 1614 года правительство с согласия Земского собора приняло решение о взимании чрезвычайного налога — запросных и пятинных денег с наиболее состоятельной части посадов — «с гостей Гостиной и Суконной сотен и с черных сотен и слобод». Сбор первой пятины с тяглого населения Москвы был поручен (вместе с дьяком Афанасием Евдокимовым) «думному дворянину Кузьме Минину, который еще в Нижнем показал свое умение сбирать деньги с торговых людей». Опыт признали успешным, и пятинные сборы были проведены еще 6 раз.
Поначалу за свою службу Минин получал жалованье, «а поместьем не верстан». В 1614 году ему были назначены в поместье, то есть без права передачи по наследству, из дворцовых земель Нижегородского уезда села Ворсма и Богородское.
20 января 1615 года Поместный приказ издал грамоту о пожаловании Кузьме Минину уже в качестве наследуемой вотчины села Богородского с деревнями за организацию Нижегородского ополчения: «…пожаловали есьмя думного своего дворянина Кузьму Минина за его Кузьмину многую службу, как в прошлом во 119 году (т. е. в 7119 году по действовавшему тогда летоисчислению. — В.Н.). Польские и Литовские люди Московское государство раззоря и завладели и Московского государства из городов бояря и воеводы собрався со всякими ратными людьми пришли под Москву…
И он, Кузьма, помятуя Бога и Пречистую Богородицу, в Нижнем Новегороде и в понизовых городах, собрав денежную казну с Нижнего, и с понизовых, и с верховых, и с поморских и со всех городов и ратных всяких разореных людей подмогал. И ратные люди с бояры и воеводы и с ним, с Кузьмою, собрався под Москву к боярам и воеводам, кои стояли под Москвою безотступно, на помочь пришли и Московское государство очистили. И за ту его службу пожаловали есьмя его Кузьму и сына его Нефедья в Нижегородском уезде из его же поместья, что ему пожаловали есьмя наперед сего за московское очищенье селом Богородицким, да к селу ж Богородскому припущено в пашню пустошь Окуловская, пустошь Орлово, пустошь Зеновова, Дуброва; да к селу ж Богородскому деревни: деревня Цепелева, деревня Высокая, деревня Осиновка, деревня Песочня, Коврово тож, деревня Бокланово, деревня Коростелево, деревня Дикое-Ременье, а Новое Ременье тож, что был Починок, и деревня Демидово, деревня Выбылово; и всего к селу Богородскому десять деревень живущих.
…в селе Богородском и в деревнях пашни тысеча шестьсот тритцать чети. И Кузьме и сыну его по сей нашей царской жалованной грамоте владеть тем селом Богородским з деревнями, и с пустошми и со всеми угодьи, в вотчину им, и их женам, и детем, и внучатом, и правнучатом и в род их неподвижно, и вольно им та вотчина по нашему царскому жалованью продати, и заложите, и по душе и в приданые отдати, и после своего живота роду своему и племяни отказати».
31 мая 1615 года появилась грамота из Нижегородского приказа нижегородским воеводам Владимиру Ивановичу Бахтеярову-Ростовскому и Борису Ивановичу Нащокину о неподсудности местным органам сына, братьев и крестьян Кузьмы Минина, кроме случаев татьбы и разбоя: «Бил нам челом думной наш дворянин Кузьма Минич, что живет он на Москве при нас, а поместья де и вотчинка за ним в Нижегородском уезде, и братья его и сын живут в Нижнем Новегороде, и им деи, и его людем и крестьяном, от исков и от поклепов чинится продажа великая, и нам бы его пожаловати, братью его и сына и людей и крестьян, ни в чем в Нижнем Новегороде судити не велети; а велети их судити на Москве. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б на Кузьмину братью и на людей, и на крестьян в исцовых искех, опричь татиного и разбойнаго дела, суда не давали без наших грамот; а кому будет до его братьи и до людей и до крестьян дело, и они бьют челом нам на Москве…»
Богородское при Кузьме Минине было крупным селом, раскинувшимся четырьмя отдельными «усадами» по сторонам глубокого пруда, пополнявшегося прохладными родниками. «Над прудом и плотиной в центре села высились шатровая Рождественская (холодная) и клетская Никольская (теплая) церкви с рублеными папертями и отдельно стоящей колокольней… В 92 крестьянских, 25 бобыльских и церковничьих дворах жили 160 мужчин». Филатов отмечал «человечески доброе отношение Минина к своим людям».
Кроме земельных владений Минину пожаловано было подворье в Нижнем Новгороде, возле Спасо-Преображенского собора кремля.
Отмечено участие Кузьмы Минина в российской дипломатии. Так, под одной из боярских грамот, направленной в ноябре 1614 года в Речь Посполитую о начале мирных переговоров, стояла подпись думного дворянина Минина. На переговорах осенью 1615 года поляки не преминули уколоть российскую сторону: «Да и теперь у вас… Кузьма Минин, мясник из Нижнего Новгорода, казначей и большой правитель, всеми вами владеет, и другие такие же многие по приказам у дел сидят».
Минин выполнял различные ответственные поручения Михаила Федоровича. «Царь и, следовательно, весь двор питали к нему большое доверие, которое выразилось в 1615 г. поручением ему беречь Москву вместе с ближними боярами на время путешествия царя к Троице в Сергиев монастырь», — писал Забелин. Действительно, в мае 1615 года, как явствует из «Дворцовых разрядов», «пошел государь на богомолье к Троице-Сергию в монастырь, то на Москве оставил бояр» — князя Долгорукова, князя Голицына, окольничих князя Мезецкого и Головина — «да Козьму Минина».
В конце декабря 1615 года Минин отправился из Москвы в Казанский уезд. Поездка была связана с восстанием татар и черемисов. Размах бунта настолько встревожил Москву, что «по казанским вестям» на Волгу были отправлены войско под командованием князя Сулешова и комиссия во главе с боярином Григорием Петровичем Ромодановским, Мининым и дьяком Марком Поздеевым «для сыску, от чево татаровя и черемиса заворовала». В Казань они приехали 13 февраля 1616 года. Это последняя зафиксированная дата из жизни Минина.
Подробности работы комиссии Ромодановского, Минина и Поздеева приводит «Столяров хронограф». Они «будучи в Казани, по государеву указу, про татарскую измену и про воровство сыскивали, а татар и черемису на пытках пытали, а иных за воровство и за измену казнили. Да по челобитью татар, что они били челом на казанцов на Саву Тимофеева сына Аристова в его налогах и в продаже, и Саву пытали ж». То есть на основании жалоб казанцев было установлено, что местный чиновник Савва Аристов разорял население штрафами и налогами, за что был подвергнут пытке, невзирая на дворянское происхождение. После чего, «сыскав про измену и про воровство», члены комиссии получили распоряжение «ехать к Москве». Летописец зафиксировал, что «Кузьмы Минина едучи к Москве, на дороге не стало».
Выборный человек всей земли русской появился из исторической неизвестности, яркой звездой пронесся через один из самых драматичных моментов в судьбе России, своим подвигам отстоял страну и вновь надолго исчез из истории, чтобы потом вернуться в нее легендой.