59. Раковорская битва (18 февраля 1268)

В 1267 г. новгородские полки во главе с князем Юрием Андреевичем выступили в поход на Литву. Неожиданно среди новгородцев начались разногласия, одни хотели идти на Полоцк и воевать с литовцами, другие за реку Нарову и разграбить владения датского короля. В итоге новгородская рать оказалась под стенами датского замка Раковор (Везенберг). Крепость взять не удалось, арбалетчики гарнизона убили Федора Сбыславича и ещё шесть новгородцев. Русские ушли, однако не простили датчанам смерти земляков. Началась подготовка к новому походу на Раковор, не надеясь на свои силы, новгородцы обратились за помощью к владимирскому князю Ярославу Ярославичу. Великий князь отправил в Новгород сыновей Святослава и Михаила с дружинами. Новгородские послы прибыли в Переславль-Залесский к князю Дмитрию, старшему сыну Александра Невского, и позвали его на войну с датчанами. Согласились принять участие в рейде на Раковор Довмонт Псковский, некий князь Ярополк, о котором ничего неизвестно, и князь Константин. Возможно, это был зять Александра Невского, участник похода на Дерпт в 1263 году. Рать собралась большая, но новгородцам этого показалось мало, они готовились к походу на маленький замок так, как будто решили завоевать всю Прибалтику. Воеводы разыскали опытных мастеров по изготовлению осадной техники, на владычном дворе началось сооружение метательных машин и таранов. Приготовления к походу приняли такой масштабный размах, что не на шутку встревожили братьев-рыцарей. В Новгород явилась представительная делегация «божьих дворян», послы от епископов Дерпта и Риги. Посланцы уверяли новгородцев, что не будут вмешиваться в их конфликт с людьми датского короля, пусть только русские не разоряют земли Ордена и епископов. Крестоносцы открыто заявили, что если русские пойдут на Ревель и Раковор, то остальная католическая Прибалтика в этот конфликт вмешиваться не будет. На чем послы целовали крест. Получив такие серьезные заверения от рыцарей и католических прелатов, новгородцы продолжили подготовку к походу.

23 января 1268 г. русская рать покинула Новгород и выступила на Раковор. Ливонская рифмованная хроника определяет её численность в 30 000 воинов (151, 247). В «Хронике» есть свидетельство, что под командованием Дмитрия Александровича было 5000 отборных бойцов (151, 249). Ничего невероятного в этих цифрах нет, недаром автор Никоновского летописного свода отметил, что «бысть сила велика Русских князей, имже и числа несть» (61, 146). Когда полки вошли в Эстонию, князья и воеводы разделили рать и повели наступление по трем разным дорогам. Датские владения подверглись планомерному разорению и опустошению, местное население в панике разбегалось по окрестностям.

18 февраля русское воинство подошло к Раковору и стало переходить по мосту через реку Кеголу, как вдруг дозорные доложили, что около замка в боевых порядках стоит огромное войско крестоносцев. Это оказалось для новгородцев и их союзников полной неожиданностью, совсем недавно послы братьев-рыцарей и епископов клялись не вмешиваться в конфликт между Новгородом и датчанами. Однако нарушили клятву. Почему так случилось? Ответа может быть только два. Либо датчане разъяснили верхушке Ливонского ландмейстерства, что сначала русские выбьют из Прибалтики подданных датского короля, после чего примутся за немцев, либо в Риге, Дерпте и Вендене сами додумались до этого. И решили вступить в войну. При Раковоре русские сражались против объединенных сил католической Прибалтики.

Численность армий противоборствующих сторон неизвестна. Русские летописцы конкретных цифр не называют, главное внимание они уделяют литературной обработке вопроса: «и ту усретоша стоящь полк немецьскыи; и бе видети якои лес: бе бо съвкупилася вся земля Немецьская» (26, 86). Сравнение с лесом яркое и красочное, но за ним угадывается главное – католиков было очень много. Ливонская рифмованная хроника приводит данные по отдельным подразделениям крестоносной армии, в частности по орденским отрядам. Как пишет автор «Хроники», братья-рыцари не смогли выставить все войска, в это время ландмейстер Отто фон Лаутенберг воевал в другом месте. Поэтому из Феллина и Леаля «божьих дворян» пришло немного, из замка Вейсенштейн прибыло 34 рыцаря (151, 248). Автор пишет об орденском отряде из 160 воинов, в состав которого входили пешие и конные бойцы (151, 249). Возможно, речь идет о рыцарях, сержантах и наемных пехотинцах. Численность датских рыцарей не указывается. Также в «Хронике» упоминается о многочисленном ополчении эстов. (151, 249). В любом случае численное преимущество было на стороне русских войск. Кто командовал объединённой армией прибалтийских крестоносцев, неизвестно, из католических военачальников упоминается только епископ Дерпта Александр.

Раковорская битва. Миниатюра из Лицевого летописного свода

В новгородских летописях сохранилось подробное описание построения русской рати. На правом фланге встали псковичи с князем Довмонтом, далее расположились дружины Дмитрия Александровича и Святослава Ярославича. Центр позиций заняли новгородцы с князем Юрием Андреевичем, на левом крыле стоял Михаил Ярославич с дружиной и тверским полком. Павый фланг русской рати был значительно усилен. В летописях отсутствует описание боевого порядка армии крестоносцев, лишь говорится, что новгородцы встали против орденских братьев, «в лице железному полку противу великои свиньи» (26, 86). «Божьи дворяне» выстроились ударным клином, чтобы рассечь вражеское войско надвое. Поскольку на правом фланге католической армии стояли датские рыцари (151, 248), на левом крыле расположились войска дерптского епископа Александра.

Сражение началось атакой братьев-рыцарей на новгородский полк и ударами русских войск по флангам армии крестоносцев. Мощной атакой конные дружины Довмонта, Святослава Ярославича и Дмитрия Переяславского смяли передовые отряды дерптского епископа. В бой вступили псковичи, крестоносцы дрогнули и начали отступать. На левом фланге Михаил Ярославич во главе тверичей напал на датских рыцарей и завязал упорный бой с противником. Критическая для русских ситуация сложилась в центре позиций. Удар немецкого клина был страшен, боевой порядок новгородского полка начал разваливаться. Погибли посадник Михаил, множество воевод и бояр, князь Юрий Андреевич убежал с поля боя. Бегство командующего и гибель воевод оказали деморализующее воздействие на новгородцев, боевые порядки рухнули, ратники побежали к реке. Уцелевшие новгородские военачальники несколько раз останавливали беглецов и устремлялись в контратаки, однако успеха не имели. Отряд конных и пеших крестоносцев прорвался к мосту и перекрыл новгородцам пути к отступлению. Русские находились на грани поражения, когда обстановка на поле изменилась коренным образом. Переяславские дружинники князя Дмитрия убили епископа Александра, при помощи псковичей и гридней Святослава разбили дерптское ополчение. Левый фланг армии крестоносцев обратился в бегство. Датские рыцари увидели отступление союзников, испугались окружения, вышли из боя и поспешили укрыться в Раковоре. Русские всадники гнали врагов по трем дорогам на протяжении семи верст, устилая телами убитых врагов окрестности замка. Наступил вечер, орденские военачальники вывели войска из боя и снова построили конницу в клин. «Божьи дворяне» устремились в атаку, но в сгустившихся сумерках перепутали направление главного удара и всей массой тяжеловооруженной конницы въехали в новгородский обоз. К этому времени Дмитрий, Святослав и Михаил прекратили преследование, вернулись на берег Кеголы, где увидели увязшее в обозе рыцарское войско. Некоторые новгородцы требовали продолжения битвы, но большая часть ратников высказалась против этой идеи. Было принято решение отложить битву до утра, ночной бой был одинаково опасен как для братьев-рыцарей, так и для русских. Наутро битва не состоялась, под покровом темноты крестоносцы покинули место сражения.

Раковорская битва стала самым крупным столкновением между русскими полками и крестоносцами: «бысть страшно побоище, яко не видали ни отци, ни деди» (26, 86). Согласно Ливонской рифмованной хронике, русских погибло 5000 человек (151, 249). С учетом ожесточенности сражения, цифра вполне реальная. Особенно большие потери были среди новгородцев, именно на их полк пришелся главный удар братьев-рыцарей. Летописец в числе павших знатных мужей называет Твердислава Чермного, Никифора Радятинича, Твердислава Моисеевича, Михаила Кривцевича, Ивача, Бориса Илдятинича и его брата Лазаря, Ратшу, Василя Воиборзовича, Осипа, Жирослава Дорогомиловича, Поромана Подвоиского. Погибло «много добрых бояр, а иных черных людии бещисла» (26, 86). Без вести пропали тысяцкий Кондрат, Ратислав Болдыжевич, Данила Мозотинич, «а иных много, бог и весть, а пльскович такоже и ладожан» (26, 86). Действия Юрия Андреевича летописец оставил без комментариев, ограничившись замечанием, что не знает, было бегство князя изменой или нет. О потерях крестоносцев информации нет, летописец только отметил, что во время преследования русскими воинами разбитого врага, из-за большого количества мертвых тел кони с трудом передвигались по полю: «якоже не мочи ни коневи ступити трупиемь» (26, 87).

Каковы были результаты битвы? По законам Средневековья за кем осталось поле боя, тот и выиграл сражение. Поле боя осталось за русскими, в течение трех дней они оставались на месте побоища. При этом конечная цель похода – взятие Раковора, достигнута не была. И хотя князь Довмонт разорил земли Виронии, для новгородцев это было слабым утешением. Поэтому можно говорить, что русские одержали победу тактическую, крестоносцы же выиграли стратегически. Другое дело, стоил ли этот поход столь тяжелых потерь.

60. Битва за Псков (8 июня 1269)

Поход новгородцев к Раковору и рейд Довмонта в Виронию не остались безнаказанными, на следующий год ландмейстер Отто фон Лютенберг собрал большое войско и осадил Псков. За амбиции новгородцев пришлось расплачиваться псковичам. Руководство Ордена тщательно подготовилось к войне, по свидетельству новгородского летописца, «Придоша Немци в силе велице» (26, 87). Но насколько велика была эта сила? По свидетельству Ливонской рифмованной хроники, крестоносная армия насчитывала 18 000 воинов, среди которых было 180 братьев-рыцарей. Половину войск ландмейстера составляли моряки – 9000 человек, под знаменами Ордена выступили ополчения леттов, ливов и эстов (151, 250). В походе приняли участие и датские рыцари, «мужи короля». Были изготовлены метательные и стенобитные орудия, их погрузили на речные суда и отправили к Пскову. Крестоносцы шли в поход на лодках по воде и на конях по суше, Отто фон Лютенберг разделил своё воинство на несколько отрядов и наступал с разных направлений. Изборск был захвачен и сожжен, дорога на Псков оказалась открыта. Войска ландмейстера устремились к городу, надеясь захватить псковичей врасплох. В Пскове нападения не ждали, крестоносцев заметили лишь в окрестностях города. По приказу Довмонта городской посад был сожжен, население укрылось за стенами крепости, в Новгород помчался гонец с просьбой о помощи. Отто фон Лютенберг был крайне раздосадован, когда вместо псковского посада увидел черное пепелище. Вместо того чтобы расположиться в теплых избах и домах, братья-рыцари были вынуждены ютиться в походных шатрах, а простые воины – в шалашах и палатках. Ландмейстер распорядился начать подготовку к генеральному штурму, орденские военные инженеры стали собирать осадную технику.

Довмонт оказался в сложном положении. Он понимал, что если крестоносцы пойдут на приступ, то шансов на победу у псковичей нет. Осадными машинами крестоносцы разобьют стены и башни крепости, затем последует непрерывный многодневный штурм. Используя подавляющее численное преимущество, ландмейстер будет своевременно заменять уставшие отряды свежими подразделениями, непрерывно наращивая натиск на городские укрепления. Истомленные длительным боем псковичи чисто физически не выдержат страшного напряжения. А когда придут на помощь новгородцы и придут ли они вообще, было неизвестно. Поэтому Довмонт принимает рискованное решение. На военном совете князь объявил, что необходимо сделать вылазку, уничтожить вражескую осадную технику и тем самым оттянуть начало генерального штурма. В этом случае есть шанс продержаться до прихода новгородских полков. Бояре и воеводы согласились с мнением князя и стали готовиться к сражению. Перед битвой Довмонт отправился в Троицкий собор, положил меч на алтарь и просил Бога о даровании победы. Игумен Сергий опоясал князя мечом и благословил на битву с католиками.

Русский дружинник

Утром 8 июня русские вышли из Пскова и напали на лагерь крестоносцев. «Божьих дворян» и их союзников застали врасплох, Отто фон Лютенберг и его военачальники не ожидали нападения. Атака Довмонта развивалась по двум направлениям – пешие ратники разогнали охрану и начали крушить осадную технику, конная дружина ворвалась во вражеское расположение и пробилась шатру ландмейстера. Фон Лютенберг повел наспех собранный отряд из рыцарей и сержантов в контратаку, столкнулся с Довмонтом и получил от псковского князя рану в лицо. Ранение командующего усилило панику и неразбериху в рядах крестносного воинства, чем и воспользовался Довмонт. Князь приказал трубить отступление, вражеская осадная техника была уничтожена, противник понес большие потери и был не в состоянии преследовать псковичей. Русские благополучно вернулись в крепость.

В Новгородской I летописи осада Пскова и битва с рыцарями под стенами города описаны кратко: «и приступиша к городу, и не успеша ничтоже, но большюю рану въсприяша, и стояша 10 днии» (26, 87). Десятидневное стояние вражеской армии под Псковом вполне объяснимо: крестоносцам надо было привести в порядок разгромленный лагерь и соорудить новую осадную технику. Убитых рыцарей, сержантов и «мужей короля» погрузили на суда и отправили в Ливонию. Боевой дух католического воинства был серьезно подорван. Относительно точной даты сражения между Псковской III летописью и Новгородской I летописью присутствует некоторое расхождение. Псковский летописец поместил под одним днем, 8 июня, вылазку псковичей и отступление крестоносцев от города (42, 86). В то время как из текста новгородской летописи следует, что после вылазки крестоносцы ещё десять дней стояли под стенами Пскова. Чтобы убрать нестыковку, надо совместить два свидетельства – битва произошла 8 июня, после неё фон Лютенберг в течение десяти дней держал Псков в осаде.

За это время стояния братьев-рыцарей под городом, на помощь псковичам пришла новгородская рать во главе с князем Юрием Андреевичем, пешее воинство прибыло на ладьях и насадах, конница шла вдоль берега реки. Узнав о приближении русской рати, Отто фон Лютенберг отступил от Пскова и переправил войско на противоположный берег реки Великой. Ситуация для ландмейстера сложилась патовая, он был вынужден вступить в переговоры с князем Юрием и новгородскими воеводами. Согласно летописям, стороны договорились о прекращении боевых действий, «взяша мир чрес реку на всеи воли новгородьскои» (26, 87). Это было дипломатическое поражение крестоносцев. Иначе трактует ход событий Ливонская рифмованная хроника. По мнению её автора, на штурм Пскова католическое воинство не пошло только потому, что «погода была сырая и холодная» (151, 251). Не он первый, не он последний списывает неудачи западных завоевателей на плохие погодные условия. О вылазке Довмонта в «Хронике» упоминаний нет, зато есть намек, что новгородцы боялись сражаться в открытом бою с крестоносцами. Всё было с точностью до наоборот, недаром ландмейстер переправил войска на другой берег реки Великой. В любом случае, планы Отто фон Лютенберга по захвату Пскова потерпели крах.

61. Битва у церкви Петра и Павла (5 марта 1299)

В течение длительного времени на псковско-ливонской границе царило затишье, изредка прерываемое локальными стычками и провокациями со стороны крестоносцев. Со временем набеги ливонцев на псковские рубежи участились, обстановка постепенно накалялась, Довмонт был вынужден совершить поход на порубежные земли крестоносцев. Было сожжено несколько крепостей и множество деревень, русские полки огнем и мечом прошлись по вражеской территории. Крестоносцы ничем не выразили своих агрессивных намерений и желания поквитаться с русскими за учиненное разорение. Создавалось впечатление, что жестокий урок пошел католикам впрок, но если Довмонт и его воеводы думали, что на этом дело закончится, то они жестоко ошиблись. Месть крестоносцев была жестокой и разящей, как удар молнии.