Охранник замолчал, почесал затылок. Буркнул что-то, полез в карман. Вытащил бумажку, прочитал про себя, кивая головой. Потом бумажку убрал.

-Ага, правильно всё сказал. – Довольный сообщил он заключённым. Потом нахмурился и рявкнул. – Какого ёбанного хуя вы ещё стоите? Попиздовали работать в темпе уроды блять!

С таким напутствием душевным они и приступили к новому рабочему дню.

Из толпы раздались командные голоса трёх человек – тоже заключённые, видимо, бригадиры или что-то в этом роде. Они разделили людей на три большие группы. Тут, Лёха обнаружил, что людей гораздо меньше, чем было в колонне покинувшей лагерь. Видимо, в пути они отделялись и уходили на другие вырубки. Разумно – такой громадный табун, какой содержался в лагере, на одной вырубке не смог бы работать эффективно. Для такого количества людей, требуется несколько рабочих мест. Лес большой, где бы он не находился…, хотелось ему знать где всё-таки это место? Кажется, ему всё равно. Бежать невозможно – даже без учёта того, что им вводили в кровь, поисковой метки, стоило оглядеться, и можно было заметить пулемётные вышки, скрытые на опушке вырубки. Стоит им броситься на немногочисленную охрану, в периметре рабочей зоны, и пулемёты выкосят всех. Место полностью простреливается, за исключением небольшого участка в районе вагончика, к коему пошла группа, в которую его определил один из бригадиров. Однако у самого вагончика, он увидел ещё одну вышку. Просто она была чуть дальше в листве, сразу не заметишь. Бегство по-тихому исключает поисковая метка – всё равно найдут. А далеко по лесу не уйдёшь, особенно если верить попутчикам по этапу. Они, в разговоре между собой, утверждали, что на сотни километров от «Дружбы» нет крупных селений. Только посёлки местных жителей, которые «не совсем в себе», конечно, попутчики использовали другие слова, собственно всего одно, на популярную в русском языке букву «Ё», но смысл тот же. У местных ружья нечто вроде элемента одежды и зеков за людей они не считают, так что встреча с ними не многим привлекательнее, чем встреча с медведями, которые тут, наверняка, водятся.

И как угораздило во всё это вляпаться? Лёха покачал головой – нельзя было доверять никому. Ни друзьям, ни знакомым, вообще никому. Люди предают. Так уж они устроены. И ничего тут не поделаешь. Жаль…, этот мир полон дерьма, ну а как иначе? Наверное, никак…

Он тупо уставился на полученный рабочий инструмент.

-Чё встал? Давай, не задерживай очередь. – Буркнул бригадир. За его спиной, очередь, даже не колыхнулась – заминка их никак не расстроила, а судя по лицам, они и вовсе были бы не прочь, если бы заминка сия, длилась бы как можно дольше. А ещё лучше, до вечера. Работа ведь не волк, никуда не убежит. А работы этой – от первых пеньков и до заката, и так много лет подряд…

-Это топор. – Пробормотал Лёха, держа в руках большой инструмент с широким топорищем.

-Ну. – Согласился с ним бригадир.

-И нам нужно валить деревья.

-Да ты что? – Ужаснулся бригадир. – Нет блять в натуре? Деревья валить? – Он всплеснул руками. – Я ваще в осадок выпал! Мужик, ты чё в натуре сам допёр? Или подсказал кто?

Лёха покраснел щеками. Но сдержался, и настойчиво глядя на бригадира, сказал.

-Бензопилой хотя бы, валить лес было бы быстрее и легче. А если использовать…

-Хозяина слышал? – Он кивком показал на охранника. – Ну, краснопёрку эту штопанную. Труд, типа честный, не лёгкий. Типа блять никто не в курсе…, короче, у них такое понятие за эту тему. Хуярим мы тут ручками, да топориками этими драными. Ты новичок, потому базарю, завтра затупишь – этим самым топором получишь в грызло. Всё понятно? – Лёха кивнул. – Топай мужик, нам до вечера ебашить, а хавку эти суки сюда не привозят.

-Мы что же и еды не получим?

-Ага. – Бригадир скривился лицом и злобно зыркнул в сторону ближайшего охранника. – Так честный труд, ебать его в рот, ещё лучше, ещё тяжелее, то есть мы типа ещё лучше исправляемся.

-За то вечером хавка такая, что хоть на прям утром подыхай. – Заметил кто-то из толпы.

-Ага, мясо часто дают. – Добавил ещё кто-то.

Лёха шмыгнул носом, поудобнее взял топор и отошёл в сторону, ждать приказаний бригадира.

-Двадцать первый век. – Прошептал он, любуясь топором. Не ожидал он, что такое ещё встречается на промышленных заготовках. Что-то всплыло в памяти – на суде, что-то говорилось о зоне, в которую его отправят. Адвокат Лиги Наук, был возмущён, кажется, после слов о месте отбытия наказания, он даже не говорил, а возмущённо шипел, как кот, которой неожиданно увидел собаку. Странно, но он не мог вспомнить, как они выглядели – прокурор, судья, адвокат. Лица, словно кремовые пятна. Только одеждой различаются и комплекцией, а так просто пятна – пятна на громадном холсте, что символизирует собой, всё это общество, всю эту жизнь.