– Бой! – поколебавшись секунду, объявил судья.
Инна топнула ногой, и из пола возле ног Хмельницкого появилось хиленькое копье, врезавшееся в живот боярину. Сама же девушка рванула вперед. На ее руках уже были каменные пластины…
Но, увы, копье не нанесло Хмельницкому серьезного урона. Полным оборотом он ушел в сторону и врезал ногой девушке по затылку.
– Сволочь… – пробормотал Влад, глядя, как Комаровская второй раз за бой падает на пол.
– Все здесь бьются ради победы, – сквозь зубы процедил глава рода Комаровских.
А между тем судья снова начал отсчет. И на цифре шесть девушка снова начала подниматься. На цифре восемь она активировала живу, подняла руки и приготовилась к бою.
Судья прекратил считать. Изумленный боярин Хмельницкий что-то кричал, видимо предлагая сопернице сдаться. Судья колебался, не решаясь возобновить поединок.
Инна сделала шаг вперед.
И упала.
Судья объявил победителя.
Глава 25
Я смотрел на арену в удивленном восхищении. Такого безумного и агрессивного поединка на этом турнире я еще не видел. Влад был в ярости. Он получал удары, но молниеносно отвечал на них сторицей. Беляков выиграл и, когда его объявили победителем, попросил у судьи микрофон.
– Эту победу я посвящаю своей однокласснице и подруге Инне Комаровской, – твердо проговорил он, глядя в камеру. – Инна, ты провела достойный бой. Твои друзья с тобой.
И, все так же глядя в камеру, парень стукнул себя кулаком в сердце.
После этого он отдал микрофон и пошел в подтрибунное помещение.
Сама же Комаровская в этот момент лежала в одной из палат медблока, и никого, кроме родителей (ну и, полагаю, Оболенских), к ней не пускали.
– Не переживай, с ней все будет хорошо, – попытался успокоить я Влада, когда мы сидели на скамейке недалеко от здания арены.
– Я знаю, – сухо ответил парень. – Но этого козла… Я размажу его.
– Отличный настрой, – кивнул я, – но не забывай, что это всего лишь соревнование. Участники записались на него, чтобы победить. Незачем перегибать палку и специально ломать ему кости после боя.
– Да знаю я! – воскликнул Беляков и тяжело выдохнул. Посмотрев на меня, он уже спокойнее добавил: – Но кое в чем ты не прав, Аскольд.