Агмунд сжал кулаки и шагнул вперед, но Олаф, положив ему руку на плечо, широко улыбнулся и обратился к рыцарям:

— Мы не отпустим конунга одного!

— Пожалуйста, — кивнул Хранитель Устоев. — Можешь взять с собой десяток человек.

Агмунд яростно взглянул на седобородого северянина, снова сплюнул и махнул рукой своим приближенным.

Агмунд, Олаф, Хельга и еще восемь северян, что не отходили от вождя ни на шаг, вместе с рыцарями ступили на волну. Она понесла их к флагману и, достигнув корабля, поднялась до его борта. Люди взошли на палубу.

Держась за рукояти топоров и молотов, северяне, как загнанные звери, озирались по сторонам. Вся палуба была заполнена Хранителями Устоев и солдатами империи. Однако не они привлекали внимание больше всего. Возле главной мачты стояли два трона. На одном из них сидела светловолосая девушка в дорогом голубом платье. Она держала за руку огнеголового мужчину, облаченного в черный камзол и плащ-полусолнце. Его рыжие волосы поднимал золотой обруч, украшенный драгоценными камнями. Но четыре пистолета, висевшие на портупеи, и фламберг не позволяли назвать мужчину щеголем. В целом он мало изменился и любой, кто знал его в Эйкдаме, вполне мог бы узнать в незнакомце специального констебля Руда де Йонга.

— Розамундочка, — уродливо улыбнулся Агмунд. — Вот ты где! А я тебя искал! Что это за цыплёнок возле тебя.

Девушка одарила его презрительным взглядом. В тот же миг послышался лязг обнажаемой стали, и вся палуба вмиг направила на северян клинки. Однако одного жеста Руда хватило, чтобы люди спрятали оружие.

— Выбирай выражения! — грозно произнес глава Хранителей Устоев. — Перед тобой Третий Принц Великой и Могущественной Империи, сын Императора Ульфреда XXXVI и Императрицы Селин XIX, брат Кронпринца Альбрехта и Принца Тайгриса — его высочество Принц Рутгерс.

— Принц… Здесь… — прошептал изумленный Олаф.

Руд кивнул рыцарю, поблагодарив того за представление, и громко произнес:

— Конунг Агмунд, Империя не хочет вмешиваться в ваш конфликт с Лудестией. Мы сохраняем нейтралитет. Но мы не хотим видеть и твои бесчинства. Поэтому предлагаем тебе покинуть воды Эйкдама и вернуться в Норхертрок. Конечно же, никто не будет требовать от тебя вернуть твою законную добычу.

Агмунд скривил рожу и расхохотался:

— Ты что ж, напыщенный индюк, указываешь мне? Конунгу Агмунду?! — имперцы вновь схватились за мечи. На этот раз принц не стал просить своих людей убрать их. Вождь же продолжал: — Пусть твой отец и Император! Но сам-то ты никто! А я Конунг! И когда я уничтожу твой флот, мое имя поразит самих Богов!

— Боги отвернулись от тебя, Агмунд, — тихо произнес Олаф и вождь резко развернулся.

— Что ты сказал, старик? Как ты меня назвал? Я — Конунг Агмунд!

— Боги отвернулись от тебя, — повторил седобородый. — В тот миг, когда прислали сюда имперский флот. Соглашайся на предложение его высочества. И правь нами дальше, Конунг.

— Ты смеешь мне указывать, что делать?! Мои люди не побегут от них, как трусливые псы!

— Тогда твои люди перестанут быть твоими людьми, — процедил он, крепко сжимая рукоять молота. — Ваше высочество, — обратился он к Руду, — позвольте немедленно провести Небесную дуэль. И тогда, как новый конунг, я приму ваше предложение.

Рутгерс молча кивнул. Рыцари расступились, образуя свободное пространство. Не дожидаясь команды, Агмунд ринулся на своего товарища.