Этими мыслями я утешаю свою смятенное сердце, однако, как я ни стараюсь, тревоги никуда не уходят. Мысль о том, что Александр ведет какую-то двойную, одному ему известную игру, не дает мне покоя. Его поступки никак не складываются в единый паззл. Слишком они противоречивые, слишком запутанные. Босс ведет себя так, будто знает мою тайну, но словами никак себя не выдает.
Четное слово, уж лучше бы он сразу ткнул меня лицом в мою ложь! Да, это было бы неприятно, но, во всяком случае, справедливо. А все эти намеки, недомолвки… Мне от них не по себе! Плохая из меня лгунья. Да и актриса, вероятно, тоже посредственная.
А что, если у Александра вновь вспыхнули ко мне чувства? Ведь целовал же он меня в своем кабинете. Упоенно целовал! Возможно, это был просто сиюминутный порыв, а возможно, и нечто большее…
Нет! Остановись, Лина! Тебе нельзя об этом думать! Так и до окончательного помешательства недалеко. Вавилов женат. Же-нат. Слышишь? Поэтому романтические мысли о нем абсолютно неуместны!
Тот поцелуй был ошибкой, временным помутнением. И он больше никогда не повторится! Я проявила слабость, Александр поддался импульсу… Так бывает. В конце концов, мы всего лишь люди. Люди, которые когда-то были близки.
Но сейчас это уже не имеет никакого значения. Вавилов состоит в браке, ну а я… У меня есть Даня. А еще возможность закрутить серьезный роман со Светлаковым. А почему бы и нет? У нас вполне может сложиться совместное будущее. Поэтому я не собираюсь рушить свою более-менее устаканенную жизнь ради сомнительной авантюра под названием Александр Вавилов. Хватит уже. Один раз обожглась, так что во второй надо быть умнее.
Смахиваю строку нашей переписки в сторону и нажимаю кнопку «добавить в архив». Теперь волнующая аватарка Вавилова не будем мелькать у меня перед глазами каждый раз, когда я захожу в мессенджер. Надо минимизировать присутствие этого мужчины в своей жизни. Довольно того, что он почти безостановочно маячит у меня в мыслях.
Объявление о начале посадки выводит меня из глубоких размышлений, и, встрепенувшись, я перевожу взор на Даню, который покончил с крендельком и теперь развлекается тем, что поливает соседний стул из своего поильника.
Выдергиваю несколько салфеток и торопливо промакиваю старания сына. Вероятно, тут и без меня все уберут, но мне как-то неудобно оставлять после себя лужу.
– Все, сынок, хватит безобразничать, – говорю строго. – Пойдем, нам пора на самолет.
Слово «самолет» вызывает у мальчонки приступ воодушевления, и он послушно лезет в коляску. Вот, что значит – правильная мотивация.
Вешаю на плечо сумку и, толкая перед собой Данькину повозку, устремляюсь на посадку. Впереди у нас много непростых дней, но я искренне верю, что все будет хорошо.
Глава 30
Пока идет операция, я сгрызаю ноготь на большом пальце практически до основания. Несмотря на заверения врачей о том, что хирургическое вмешательство на девяносто девять процентов пройдет успешно, я все равно жутко нервничаю. Сердце колотится, поджилки дрожат, а уставший мозг тщетно борется со вновь и вновь вспыхивающими приступами паники.
Когда дело касается здоровья ребенка, очень трудно быть сильной и хладнокровной. Ведь если реализуется тот самый ничтожный, но все же вероятный один процент, моя жизнь будет окончена. Я настолько люблю Даню, что, если бы это помогло, сама бы легла бы под нож. Хоть сто раз!
Но как бы я ни хотела облегчить участь своему мальчику, это испытание ему придется пройти в одиночку. В неполные два года, представляете? Операция на открытом сердце – это не шутки. Это максимально серьезная процедура, которая требует от организма мобилизации всех сил и невероятной выносливости.
Мне сказали, что после операции у Дани будет виден только один шов на коже, но внутри останутся следы вмешательства со множеством других швов, которые должны зажить. И на это, само собой, потребуется время.
Говоря по правде, я готова провести в отделении кардиохирургии даже месяц, лишь бы в конечном итоге сын стал абсолютно здоровым. Ведь это такое счастье – знать, что сердечко твоего малыша работает так, как должно. Что через какое-то время он перестанет нуждаться в постоянных медицинских осмотрах, лекарствах и заживает самой обычной жизнью.
Скашиваю глаза на настенные часы и подмечаю, что с момента начала операции минуло уже четыре часа. Мне говорили запастись терпением, и я вроде бы так и сделала, но постепенно нервы все равно сдают. В голову против воли лезут всякие дурацкие мысли. А что там? А как? А вдруг что-нибудь пошло не по плану?
Закрываю глаза и заставляю себя сосредоточиться на позитиве. Данькины анализы перед операцией были хорошими. Хирург – один из лучших в стране. Это даже Вавилов подтвердил. Так почему что-то должно пойти не так? Наверняка врачи просто не торопятся, качественно выполняют свою работу.