— Мне все равно, - ответил Трорг, глядя в пол.

Но ему было не все равно, Лошадкин это ясно видел и раньше. Что-то еще оставалось в Трорге, мелькало любопытство, вспыхивала жажда жизни. Проблески эмоций, словно черепаха высовывала голову из панциря равнодушия и тут же пряталась в него, пытаясь выжить. Или не страдать? Тоже своего рода защитный механизм, может даже не совсем добровольный.

Ненависть к землянам у Маргуда, маниакальная депрессия у Хлои, равнодушие у Трорга - словно в плену у пиратов выжили только те, кто сошел с ума тем или иным образом. Оправдано ли было экономически их содержание здесь? Сомнительно, но посмотрев на пиратов, Лошадкин уже успел убедиться, что зачастую целесообразностью и разумом там и не пахло. Могли ли невольники помочь Михаилу в его задаче? Возможно, но опять очень сомнительно.

Бросить их равнодушно на произвол судьбы, но что на это сказала бы Таня?

— Мое тело адаптируется и выживает, - вдруг добавил Трорг, - а я ему не мешаю. Однажды оно не справится и тогда я тоже не буду ему мешать, ясно?

— Более чем, - кивнул Михаил.

Корабль вдруг вздрогнул, задрожал мелко, словно опять "прыгло" пыталось выйти из строя и заработал уже тихо. Похоже, пиратам удалось найти и установить замену, без его помощи, подумал Лошадкин, испытывая нечто новое. Не обиду, что справились без него... разочарование, что не удалось блеснуть мощью "электрика", пусть и с помощью манопы? Что-то такое.

Пугающий симптом, отметил Михаил, словно ему хотелось подружиться с пиратами и помогать им. Рационализация Стокгольмского синдрома или что-то в этом духе. Не сумев убить пиратов сразу и ударившись в выживание и прочее психологическое бла-бла-бла. История с сектой "Добрый мир" ясно намекала Лошадкину, что по этой части у него слабина.

— Полетели, - заметил Трорг.

— А куда?

— В вольное пограничье, куда же еще?

— А галактический код? - жадно спросил Михаил.

Самоназвания планет и рас, цивилизаций могли быть какими угодно, и отличаться в разных уголках галактики. Но для навигации и взаимодействия все равно требовалась некая единая база, словно дорожные знаки времен прошлой жизни Лошадкина. Нечто унифицированное и понятное повсюду, без электронных помощников и баз. Каждая планета и система получали свой уникальный код, и по нему манопа смогла бы сказать, далеко они от Земли или нет.

Трорг лишь пожал плечами.

— Ладно, - вздохнул Михаил. - Так что там с ысынгунами?

Все равно им было нечем заняться в полете, разве что глазеть друг на дружку и болтать. Хитрый ход, вдруг подумал Михаил, пиши разговоры круглые сутки, невольники сами все выдадут, не смогут же они договориться без слов? А по одиночке, не сговорившись, бунта не устроить. Ему все еще оставался непонятен смысл и целесообразность такого "космического рабства", но Михаил уже успел убедиться, что в целом не слишком разбирается в жизни галактики.

— Ысынгуны, они из сильных, - ответил Трорг. - Так называют те цивилизации, что энергетически богаты, распространились по массе систем и независимы. Как правило, они сами овладели в какой-то момент секретами энергония, не просто вышли в космос, но еще и не дали подняться другим.

— За счет превосходства в энергии и технологиях?

— Да.

— Так они подавляют и эксплуатируют другие цивилизации?