– Твой путь завершен, – повторил он.

– Мой путь завершен, – пролепетал Эльф.

Еще несколько сантиметров, и «Кристалл» соприкоснется с Пьедесталом.

Но что-то было не так. Что-то было неправильно.

«Это не я должен исполнять желания Пьедестала. Это он должен исполнять мои!»

Губы человека затряслись.

– Ддай… – выдавил он и тут же зашелся хриплым кашлем.

Сенатор, чуть прикрыв глаза, наблюдал за тем, как Эльф согнулся, откашливаясь. Затем человек снова выпрямился. Его тело доживало последние мгновения.

– Дай мне…

Пьедестал мысленно надавил на Эльфа, причинив ему боль. Человек скривился, приложил горячий «Кристалл» к лицу и немного пришел в себя. Он больше не повиновался чужой воле. Его самое заветное желание наконец всплыло в угасающем сознании. Эльф поднял почти ничего уже не видящие глаза к Пьедесталу.

– Дай мне уважение! – прокричал он, надорвав горло и искрошив все зубы в мелкую пыль.

Пьедестал бездействовал несколько секунд. Затем он засветился мягким, словно неоновым, свечением. Оно обдало Эльфа, на миг пронизав все его тело насквозь, и исчезло.

Эльф, ничего не понимая, смотрел на Пьедестал. Лицо его налилось кровью. Рвущийся крик замер в самом начале. Сталкер схватился руками за горло.

– Уважение – это когда тебя никто не контролирует, – сказал Сенатор, подхватывая на лету «Черный Кристалл», выпавший из слабеющих пальцев Эльфа.

Эльф повалился на спину и затрясся в агонии.

Желание всей его жизни было воспринято Пьедесталом буквально. Чужеродный камень проявил к нему уважение и снял с человека свою волю, вернув ему самого себя, вместе со всеми ощущениями. Ожоги от вплавившегося в кожу костюма, ушибы, растяжения, вывихи и переломы, лучевая болезнь – все навалилось на Эльфа одновременно. Он смог издать только сиплый звук, поскольку кричать уже не мог. Через несколько секунд болевой шок сменился полной бесчувственностью. Человек скончался.

Пьедестал блеснул искрами, пробежавшими снизу вверх по его поверхности, и снова потух.

Сенатор смотрел на него счастливыми глазами. Он вернулся туда, откуда пришел в этот мир. Там, в глубинах Пьедестала, хранилось все, что ему дорого. Глядя на вновь обретенную семью, деструктор хотел плакать от радости.

– Ты вернулся, – прозвучал глас Пьедестала.

Сенатор любовался Пьедесталом, немного сожалея, что на этой планете никто, кроме него, не способен должным образом оценить красоту и совершенство чудесного камня.