Скорцени и Канарис выбрались из машины и пересели к ним: Скорцени на переднее пассажирское сидение, а Канарис на заднее, к Вальтеру и Науйоксу. После этого Раушер стал выводить автомобиль из-под обстрела под цокот пуль о кузов и звон разбиваемых стёкол. Когда опасность осталась позади, он спросил:
– Все целы?
Ответ был утвердительным, и стало ясно, что они легко отделались.
По поводу удачного спасения Скорцени пребывал в хорошем настроении ровно до того момента, как заподозрил, что они не туда едут.
– Раушер, вы не туда свернули, – сказал он, – аэродром в другой стороне.
На что Раушер резонно заметил:
– Там тоже аэродром.
Больше Скорцени вопросов не задавал, а просто потянул из кармана пистолет. Тут же с заднего сидения протянулась рука Науйокса, и в бок бригаденфюрера ткнулся ствол.
– Не надо делать резких движений, – предупредил шефа Науйокс. – Продолжайте доставать пистолет, но медленно, потом аккуратно передадите его мне.
Последний сюрприз в этой главе произошёл на аэродроме. После того, как все покинули машину, Раушер сделал приглашающий жест рукой в сторону самолёта:
– Прошу.
Канарис и Вальтер воспользовались приглашением, а Науйокс остался стоять на месте, мало того, придержал и Скорцени. Когда Раушер повернулся, чтобы разобраться в причине проволочки, руки Науйокса были заняты пистолетом и гранатой.
– Всё, – сказал он. – Здесь наши пути расходятся. Вы хотели его? – кивок в сторону Канариса. – Получите! А у нас с бригаденфюрером дорога своя.
Раушер переглянулся с Вальтером. Тот едва заметно кивнул. Тогда Раушер просто пожал плечами.
– Как знаешь, – сказал он Науйоксу. – Если таковой ты видишь свою награду, пусть будет по-твоему.
После этих слов Раушер повернулся к оставшимся у машины спиной и направился к самолёту, туда же впереди него шли Вальтер и Канарис. Раушер не знал, что чувствуют они, но он всерьёз опасался выстрела в спину. Однако вместо этого услышал шум заведённого двигателя. Повернув голову, он увидел, как автомобиль спешно покидает территорию аэродрома.
В салоне самолёта Канарис пристально посмотрел на Вальтера.
– Ты ничего не хочешь мне сказать, старый друг? – спросил он.
– Скажу, многое скажу, – пообещал Вальтер, – дорога до Москвы длинная.
– Всё-таки Москва, – вздохнул Канарис.