– Понятно, – кивнул Раушер. – А как-то подсветить долину ваша «Норск Гидро» не пыталась? Ведь и завод, и город, как я слышал, полгода находятся в тени гор практически без прямого солнечного света?
– Думаете, это так просто? Ну, есть у нас канатная дорога, которая ведёт на плато, где солнечно. Люди этим пользуются. А что предложите вы?
– Ну, не знаю, – пожал плечами Раушер. – Зеркала на склонах гор поставьте, что ли. Пусть пускают в город огромных солнечных зайцев.
– Шутите? – посмотрел на Раушера Норвежец. – По вашей улыбке вижу, что шутите. А мне между тем ваша идея про зеркала понравилась. Кончится война, и мы обязательно вернёмся к этому предложению!
– Расцениваю ваши слова, как комплимент, – поблагодарил Раушер, – А теперь ответьте: для чего «Норск Гидро» понадобилось налаживать производство тяжёлой воды?
– Это вышло совершенно случайно, – пояснил Норвежец. – Только когда на заводе побывал профессор из Осло Одд Хассель, мы с удивлением узнали, что побочный продукт, получаемый в процессе гидролиза, и есть тяжёлая вода. До того, как Норвегия была оккупирована, воды выпускалось крайне мало. Теперь же, по заданию «ИГ Фарбен», и под дулами немецких автоматов, мы производим более 4500 кг тяжёлой воды в год. Из-за этого завод придётся взорвать.
– Не жалко? – спросил Раушер.
– Ещё как жалко, – вздохнул Норвежец. – Но раз без этого никак – мы это сделаем.
– Как скоро? – уточнил Раушер.
Норвежец промолчал, как и не слышал.
– Хорошо, зайдём с другого бока, – согласился Раушер. – Вам известно, кто я и зачем сюда прибыл?
– Только то, что вы представляете союзную разведку.
– Это так, – кивнул Раушер, – И сорвать поставки тяжёлой воды в Германию – наша совместная операция с английской разведкой, которую представляете здесь вы. Но есть ещё и легенда. А по ней я являюсь оберштурмбанфюрером СС, сотрудником особого отдела, и прибыл сюда, чтобы проверить, на должном ли уровне организована охрана особо важного объекта. Вы понимаете, что это означает? Я обязательно найду нарушения и доложу о них и руководству местной охраны, и своему руководству в Берлин. Местные, ладно. Я буду общаться с ними в таком тоне, что они из вредности пренебрегут моими рекомендациями, а вот Берлин… Так когда намечена акция?.. Ладно, сколько времени я должен для вас выиграть?
– Неделю, – ответил Норвежец. – Дайте нам неделю.
Начальник охраны завода в Веморке пребывал в бешенстве, которое вынужден был держать в себе, ведь причиной, доведшей его до такого состояния, стал прибывший из Берлина с инспекций оберштурмбанфюрер Раушер. Вовремя предупредил его один старый приятель, что с этим хлыщем ссориться нельзя ни в коем случае, а то мог бы и сорваться. А тот как будто на это и провоцирует: ходит – носом воротит, тут ему не так, и здесь ему не эдак. А что не так-то? Пройти, равно, как и проехать, к заводу можно только через единственный мост, подвешенный над ущельем. Здесь охрана по обе стороны, мышь без пропуска не проскочит. А больше и охранять-то особо нечего. Нет, этому подавай отдельно охранника чуть ли не у каждого резервуара с этой чёртовой водой, из-за которой он сидит здесь в норвежской глуши, без солнца, а не тискает пышнотелую Магду у себя в Мюнхене.
Когда в конце дня к мрачно глядящему вслед уезжающему автомобилю начальнику охраны подошёл заместитель и поинтересовался, вносить ли изменения в расписание караулов, тот, наконец, дал волю чувствам, и бедный помощник проклял ту минуту, когда ему в голову пришла «столь тупая идея».
Нет всё-таки хорошо, когда тебя страхуют. Оставив отчёт в оговорённом тайнике, Раушер, заглянув для приличия в пивную, отправился спать – завтра ему предстоял долгий путь по маршруту доставки тяжёлой воды. Ночью его разбудил какой-то непонятный звук. Раушер прислушался. Когда звук повторился, он понял, что кто-то скребётся в окно второго этажа, где располагался номер. С пистолетом в руке он подошёл к окну и отворил створки. Тень за окном произнесла пароль и слилась в комнату, где превратилась в мужчину средних лет и такого же роста.
– Извините, что пришлось прибегать к подобным мерам, но Рьюкан город маленький, а вызвать вас к водопаду времени уже нет. Вы написали в отчёте, что Норвежец попросил у вас неделю, в то время как теракт на заводе намечен на завтрашнюю ночь. Союзнички перестраховались.
– Но мне-то эта их перестраховка может выйти боком, – раздражённо сказал Раушер.
– Именно поэтому я здесь, – кивнул связной. – Приказано передать: завтра с утра связываетесь с Берлином и докладываете свои соображения по улучшению охраны завода Скорцени. Он ведь непосредственно начальнику охраны завода приказывать не может?