— Ладно, не время еще об этом, — Ставрогин поспешил ретироваться. — Короче. Вернемся к Чумакову. Шевцов поручил это дело мне, а я вот с тобой решил поговорить.
— О Чумакове? — равнодушно уточнил Турок. — Не о шефе?
— О Чумакове! — Ставрогин усилил интонацию, но голоса не повысил.
— И что о Чумакове?
— Ты ведь, Миша, его лучше всех знаешь, растил его, учил всему. Может, в конце концов, тебя одного он и боится. Допроси его. Поговори. Как с другом.
— Хорошо. Что спрашивать?
— Спрашивай, что хочешь. А узнай одно: на кого он работает.
Турок кивнул, прищурившись глядя вперед и вдаль.
— И, Миша… — Ставрогин сделал многозначительную паузу: — Он должен остаться жив.
Виктор сидел за столиком в небольшом кафе, в том самом, где они с Шевцовым завтракали перед его встречей с принцем. Генерал сидел напротив, неторопливо помешивая ложечкой сахар в своей чашке с кофе. Он делал это просто так, чтобы чем-то занять руки. Он испытывал некоторую неловкость перед Виктором, а сахар уже давно растворился.
Виктор был возбужден и ошеломлен. Он всегда впадал в некое душевное неистовство и буйство, когда дело касалось Сергея, но держал себя в руках. Теперь же все его переживания живо отразились на лице и в глазах. Пожалуй, на сегодня у него оказалось слишком много впечатлений.
— Он стрелял по самолету?!.. Это установлено?.. Точно?.. Давайте водки выпьем, Сергей Анатольевич. Что-то мне как-то не очень.
— Он стрелял в другую сторону, Витя. Но сейчас это не важно. А водки давай выпьем.
— Да-а… попал.
Они помолчали. На Виктора напал столбняк. Генерал подозвал официанта и заказал водки и мясную закуску со свежими овощами.
— Витя, очнись, — мягко позвал он и разлил водку по рюмкам.
— Да… извините, Сергей Анатольевич, — откликнулся Виктор. — Я совсем обалдел… Вот думаю, а что будет, если он заговорит? ФСБ не то место, где можно отмолчаться.
— Он будет говорить вещи, похожие па правду. Ты ж его знаешь.
— И сколько это продлится? День?.. Два?.. Полдня?!..
— Сейчас ему нужны друзья, Витя. Люди, которые точно знают, на чьей он стороне. Я знаю, на чьей он стороне. Анна знает. Теперь и ты знаешь.