– Ваш спутник не сможет проникнуть сюда, – непреклонным тоном сообщила женщина, предваряя наш невысказанный вопрос. – Мужчинам не дозволяется входить в наше святилище.

– Святилище? – хрипло переспросила лайил, явно рассерженная грубой репликой незнакомки. – А кто вы такие, собственно? И куда мы попали?

– Мы – жрицы хайдари, – спокойно ответила женщина, демонстративно игнорируя гнев воительницы. – А вы, путницы, сейчас находитесь в обители дочерей песка…

– Дочерей песка? – шокированно переспросила я. – Так мы попали в монастырь?

Я была готова поклясться, что женщина неодобрительно поджала губы, услышав мой вопрос, но ответила все тем же безучастным голосом:

– Монастырь? В некотором роде да. Но это неточное слово. Скорее убежище.

– От чего убежище? – удивленно вздернула брови Ребекка.

В горле хайдари зародилось недовольное квохтанье, но она смирила собственное недовольство и ответила с идеальной безмятежностью:

– От всего грубого и воинственного, противоречащего мирному естеству женщины: от времени и воспоминаний, от внешнего мира, от мужчин.

Я чуть не охнула, но успела прикусить губу и сдержала неуместное проявление эмоций. Похоже, мои смелые домыслы подтвердились целиком и полностью. Но ведь со своим уставом в чужой монастырь не ходят, даже если это не совсем монастырь.

– Я – Йона, а это Ребекка, – указала я на воительницу. – Мы не нуждаемся в убежище, мы хотим обрести знания! – Я извлекла Звезду моей души и предъявила жрице. – Вы ведь знаете, что это такое?

От моего бдительного ока не укрылась гримаса отвращения, угадывающаяся под покрывалом.

– Почему вы не любите магию? – поинтересовалась я.

– Потому что ее любят мужчины, – злобно зашипела хайдари. – Мы сбежали и от нее тоже.

– Так значит, вы стали добровольными затворницами этих застенков? – Ребекка явно не испытывала к хайдари большой симпатии, и в ее голосе проскальзывали саркастические нотки. – Глупо тратите свои жизни на бессмысленное ничегонеделание? А вот, например, я…

– Ты – жестокая тварь, кровопийца и предательница! – зло бросила ей в лицо женщина. – Я чувствую, что некогда ты тоже служила нашей всемилостивейшей спасительнице Банрах, но позже отвернула от нее свой неблагодарный лик. Учти, статуя пропустила тебя сюда лишь потому, что ты не мужчина, но этого еще недостаточно для того, чтобы называться настоящей женщиной!

Мы с Ребеккой уставились на незнакомку, потрясенные ее фанатизмом и бурей, которая, оказывается, медленно тлела в этой внешне уравновешенной женщине. Но хайдари быстро смирила свой порыв и продолжила говорить прежним ровным голосом, как ни в чем не бывало:

– Я знаю, что ты ищешь здесь, ученица гильдии Чародеев. Мы, хайдари, храним много тайных знаний, которые нам достались против нашей воли, а во внешнем мире считаются безвозвратно утраченными. Мы можем поделиться ими с тобой, если ты согласишься пройти наше испытание и выкажешь себя истинной женщиной. Согласна?

Я оторопело молчала. Ультиматум жрицы, хоть и выдвинутый в мягкой и обманчиво ненавязчивой форме, внушал подсознательный страх. Здесь явно крылся какой-то секрет! К тому же совесть подсказывала мне, что не следует оставаться там, где не уважают твоих друзей. С другой стороны, ведь именно сюда мы и шли так долго, преодолевая одно препятствие за другим. Так разумно ли теперь перечеркивать собственные достижения, поддавшись мимолетному эмоциональному порыву? Словно прочитав мои мысли, Ребекка ободряюще положила ладонь мне на плечо:

– Не дрейфь, подруга! Я все равно с тобой, да и лохматый где-то там, наверху…