— Ими служат эти зеркала. — Молодой чародей указал на серебристые плоскости в рамах, расположенные вдоль всей лестницы. — Признаюсь сразу, каждое зеркало представляет собой обычную иллюзию и учит нас доверять не зрению, а разуму. Кстати, некоторые из них открываются словом, другие — особенно личные спальни — магическим пассом или особым ключом. В общем, каждый маг придумывает свой прием — кому что в голову взбредет.

Зеркала?.. Я пораженно всматривалась в бесконечное количество рам, выполняющих функцию импровизированных дверей. Все они были самых разнообразных форм и размеров. Кто придумал столь нелепую и вместе с тем зловещую двусмысленность? Разве у нас в Лаганахаре не принято считать, что зеркало отражает не только бренное человеческое тело, но и его бессмертную душу?..

— Эти зеркала-двери создали наши чародеи? — осторожно, тщательно подбирая слова, спросила я.

— Нет. — Джайлз недовольно поморщился. — В башне вообще происходит много чего непонятного, а порой даже зловещего. Ходят сплетни, что при эльфах все двери имели обычный вид и превратились в зеркала сразу же после их ухода. Дескать, они охраняют башню от какого-то могучего зла, но от какого именно — мы не знаем.

«Странно», — еще сильнее задумалась я, с опаской поглядывая на тускло отблескивающие поверхности, напоминающие бездонные речные омуты. Ни один человек, будучи в здравом уме, не повесит в своем доме такую треклятую пропасть зеркал. Они запросто способны вытянуть из человека душу. А еще я слышала, что смотреться в зеркало во время еды нельзя — счастье проешь, при питье — пропьешь, спать рядом с ним — проспишь. А в отхожем месте зеркало и подавно лучше не вешать… Я иронично хмыкнула. Нет, эти зеркала явно что-то обозначают.

Над одной из лестничных арок я увидела вырубленную в мраморе рамку, содержащую короткую фразу на всеобщем лаганахарском языке.

«Верить в себя — опасно, не верить — глупо», — гласила непостижимая надпись. И я снова озадачилась, не сумев разгадать ее смысл.

Мы уже преодолели добрую половину этажей, и у меня потихоньку начинали ныть голени — сказывалось напряжение последних суток да этот непрерывный подъем по ступеням, казалось бесконечным.

— Ну вот мы и пришли!

Джайлз приложил к голове изображенной на гобелене мантикоры свою хрустальную звезду, висевшую у него на груди. Гобелен дернулся и сам собой утянулся вверх, открывая моему взору небольшой узкий коридор, с противоположной стороны которого струился неяркий свет и доносилась негромкая, мелодичная музыка. Я сделала пару опасливых шажков и внезапно поняла, что молодой маг не собирается последовать моему примеру.

— Джайлз? — Я умоляюще протянула к нему руку, ожидая поддержки и ободрения. — Ты меня бросаешь?

— О да, — чародей преувеличенно сурово погрозил мне пальцем, — и я даже немного этому рад. Дети — прекраснейшие цветы жизни, но иногда на них бывает аллергия!

Я хотела обидеться, но заглянула в смеющиеся глаза мага и вовремя поняла — мой неисправимый балагур снова изволит шутить.

— Это был воистину светлый день, о мой мечтательный эльф! День нашего знакомства! — Волшебник чопорно улыбнулся, напуская на себя важно-официальный вид. — А теперь иди вперед и ничего не бойся, ибо для чародеев Звездной башни каждый гость священен и дорог.

— Свидимся ли мы еще? — печально спросила я, расстроенная необходимостью расстаться с едва обретенным другом.

Лицо Джайлза осветила широкая плутовская улыбка:

— Возможно — нет, а возможно — да. Во всяком случае, я надеюсь на лучшее и намереваюсь помочь тебе, Йона, на свой лад, конечно! Благослови тебя Шарро, малышка!

— Спасибо, — скованно прошептала я, потому что мои губы онемели от волнения.

— И тебе, Йона!

Гобелен начал разворачиваться обратно, скрывая от меня фигуру замершего в коридоре Джайлза.