Мэри улыбнулась. Она чувствовала безмерную усталость, страх до потери пульса и, как ни странно, такое счастье, какого не ощущала давным-давно.
– Согласна. А уж если я хочу ждать, то ни с кем, кроме тебя.
– Та же история. – Пол встретился с ней взглядом.
– Мы наверняка найдем чем заняться, пока ждем.
Пол не знал, долго ли они с Мэри пробыли у себя в комнате, да и не интересовался. Он разобрался, как запереть дверь и выключить свет, а ничего другого и не требовалось.
Мэри спала рядом под наполовину сползшей простыней. Пол смотрел в потолок. Его обычно напряженно работающее сознание было заполнено пустотой и полнейшим удовлетворением.
В темноте эхом раскатился стук в металлическую дверь, и Бреннер сел. Мэри проснулась через несколько секунд. Оба торопливо оделись и открыли дверь. На пороге стоял Мило.
– Доктор Кейт пришла в себя. Она больна.
В адаптивной исследовательской лаборатории доктор Уорнер снова лежала на твердом столе, выдвинутом из овальной медицинской капсулы. Экран на соседней стене отображал показатели ее жизнедеятельности.
Времени у нее осталось всего ничего. Пол пробежал взглядом журнал хирургии. Мило поместил ее в капсулу по окончании последнего сеанса в резервуаре. Корабль сделал все, что мог, но ситуация безнадежна. У нее в запасе не больше часа.
– Пол… – едва слышно прошелестел ее голос.
Бреннер склонился к ложу.
– Ретровирус…
– Что это?
– Змеиный вирус.
Мэри и Пол обменялись взглядами, говорившими: «Мы были на волосок».
Кейт закрыла глаза, и данные на экране сменились журналом связи. Она отправила сообщение на какую-то планету – вероятно, воспользовавшись своей нейросвязью с кораблем. Пол предположил, что ее местоположение Кейт узнала в симуляциях памяти.
– Изгнанники, – промолвила доктор Уорнер. – Они – наша единственная надежда. Я могу их спасти.
– Скоро они будут здесь, – сказала Кейт. – Надеюсь. Если я умру, ты должен завершить мою работу, Пол.