Сивцев раскрыл блокнот.

— С родственниками Ивлевой я разминулся. С дочерью Анны Козловой беседовал. Она повторила все то, что мы уже знаем. Мать была очень одинока, мечтала встретить положительного мужчину. Жили они раздельно, так что дочь наверняка знать не может, был у матери кто-то или нет. Хотя в последнее время Мария Козлова, Савина по мужу, стала замечать, что мать преобразилась, сменила прическу, сделала маникюр. Мы допросили знакомых мужчин Анны Козловой — ничего. Короче, нового я не услышал.

— Ладно, с Ивлевыми я поговорю сам, — Семен почесал карандашом за ухом. — И с чем идти к начальству? Топчемся на месте…

Он снова перечитал протокол осмотра трупа. Сухие фразы, выжимки, которые должны рассказать ему много чего. «Труп женщины лежит на спине. На вид — до сорока лет, рост сто шестьдесят пять, среднего телосложения, волосы светлые, длиной тридцать сантиметров, выложены вокруг головы в виде лучей. Глаза светлые, широко раскрыты». Описание положения рук-ног, расстояние между пятками, от кисти до пояса, одежда, обувь, смывы бурой жидкости, похожей на кровь…

— То, что он перерезает им горло, имеет какое-то значение или это просто способ убить? — размышлял он вслух.

— Для ритуального убийства маловато, — подал голос Шебеко.

— Да, — согласился Семен. — Только пентаграмм и пентаклей нам и не хватало. Какие еще версии будут? Серийного пока не трогаем…

— Грабеж? — вставил Витя. — Сумочку мы не нашли, а вдруг там были большие деньги?

— Хотя в первых двух случаях подобного не было, — напомнил Семен. — Еще? Мотивы преступления? Психологический портрет готов?

— Обещали к обеду.

— Нужно было поторопить! Я же не трактат просил!

Семен злился, большей частью на себя. Прошли целые сутки, а они почти не сдвинулись с места. Предстояла долгая, кропотливая работа: бумажки, поездки, расспросы…