— Диету мне никто не прописывал, — замечает он.

Волоча искалеченную ногу, Квазимодо проходит в комнату и кладет букет Хмурому на грудь. Бдительный Мартин тотчас подскакивает и хватает цветы.

— Не опережайте события! — кричит он на Квазимодо. — Даниэль пока еще жив!

Страдалец стаскивает с лица мешочек со льдом. При виде родственника он делает смущенное движение, словно собираясь провалиться сквозь землю. Квазимодо пододвигает стул и пристраивается рядом.

— Привет, братец. Как живешь-можешь?

— Разве не видно, что лучше всех? — кисло усмехается Даниэль. Он усаживается в постели, глотает протянутую мной таблетку, запивая ее водой с лимоном, зачерпывает ложкой картофельное пюре. При этом они с Квазимодо не сводят друг с друга испытующих взглядов.

— Я ждал тебя, — говорит старший.

— А я все со дня на день собирался, — отвечает младший.

— Собирался заявиться после того, как спасешь мир?

— Согласись, что тогда по крайней мере был бы выдержан стиль. А теперь?..

Поскольку обмен репликами ведется на эзоповом языке, я удаляюсь в соседнюю комнату, предоставляя родственникам возможность общаться без помех. Мартин неохотно следует за мной.

— Что это за тип?

— Квазимодо. Двоюродный брат Даниэля.

— И кто же его так изуродовал?

— Ах, это?.. — Я обрабатываю пилкой ногти. — Он вздумал скрестить шпаги с Хольденом.

— Слушай, — спохватывается Мартин, — ты обратила внимание, что в связи с распечаткой листовки упоминаются четверо мужчин в масках?

— Ну и что?

— Я, конечно, от тебя не в восторге, но и при самом предвзятом отношении мужеподобной тебя не назовешь. Даже в защитном шлеме за мужика тебя не примешь.

— А очевидцы приняли, — возражаю я. — Возможно, из-за дезодоранта. Попрыскалась позаимствованным у Хмурого. — Я замолкаю, потом безразличным голосом говорю: — В листовке было сказано, что очередная задача «Юстиции» — расправиться с Йоном Хольденом, но ни одна радиостанция об этом не упомянула. Что ты на это скажешь?

— По-моему, подозрительно.