Рейфлинт выругался.

— Чер-рт! И это в первый же день похода!.. Да сделайте ему что-нибудь, док!

И, не дожидаясь, когда Коколайнен заново снарядит шприц, потряс пленника за плечо:

— Эй, послушай... Черт бы тебя побрал!.. Не умирай! Я хочу тебя спросить...

Коколайнен пощупал пульс и выпустил запястье Бар-Маттая.

— Все кончено. Пульс не прощупывается.

Рейфлинт смерил старшего офицера ледяным взглядом.

— Вы болван, Рооп! Притащить на борт это чучело! Уберите его отсюда!

Рейфлинт нажал клавишу:

— Стюард, кофе. И покрепче!

Стюард Бахтияр, толстый человек с носом, большим и гнутым, как рукоять старинного пистолета, принес в командирскую каюту поднос с двумя чашечками. Крутнув поднос на пальце, он, не расплескав ни капли, поставил чашечки, щеголяя изысканностью манер.

Рейфлинт покачал головой.

— Как учили, сэр! — расплылся в улыбке стюард.

— О да, ты очень похож на примерного ученика...

— Ученика Багдадского вора, сэр.

— Не прибедняйся. Багдадский вор рядом с тобой — жалкий приготовишка.

— Вы мне льстите, сэр. — Стюард довольно огладил крепкие руки. Наколотые макаки и змеи скрывались в их курчавой поросли, словно в джунглях. Лишь на тыльных сторонах ладоней отчетливо синели скрещенные полумесяцы — знаки Магомета.

— Много чести. Но если ты опять откроешь свою «аптеку»...

— Что вы, сэр!

— Я тебя предупредил. Ступай.