Приказный голова между тем начал рассказывать царскому дипломату принцип работы радио.
Проходя в избу, Беклемишев предостерёг коллегу от опрометчивых поступков:
— Ты, Афанасий Лаврентьевич, ежели чего, ножками не сучи и глаза не пучь. Тут всё по уму, а не по волшбе. В Ангарии даже отроки малые по радиву могут разговор весть.
Петренко, поприветствовав вытянувшегося молоденького сержанта пограничной стражи и капитана, начальника службы связи, приказал вызвать Соколова. Капитан, бывший рядовой морпех, жестом предоставил рацию сержанту.
— Вона, когда в енту говорят… — указывая на сержанта, продолжал свой рассказ приказной голова. — Воевода, будь ласков, напомни, как евойная трубка зовётся? — обернулся к Ярославу Беклемишев.
— Микрофон, Василий Михайлович, — не поворачивая головы, отвечал Петренко.
— Во! Микрофон! В него надобно говорити, а ежели у кого ишшо радива есть, тот его услыхать может, — упёр указательный перст в потолок Беклемишев.
Царский посланец в оцепенении только кивал.
Первым на запрос откликнулся радист удинской военной школы; молодой голос, представившись кадетом Сивцевым, отчеканил:
— Князь Сокол отбыл вчерашним утром в сторону Быковской пристани на пароходе «Тайфун».
После этого на связь вышел пароход голосом самого Вячеслава:
— Что-то срочное, Ярослав?
— Так точно, Вячеслав Андреевич, — забрал у сержанта микрофон Петренко. — Царь Михаил затевает войну со шведами, ему срочно нужно оружие.
Последовала долгая пауза, прежде чем Соколов ответил сквозь помехи, заглушающие его голос:
— Решу вопрос по прибытии, конец связи.
Ордин-Нащокин тем временем, сидя на лавке, таращил глаза на ангарцев и истово крестился, с ужасом поглядывая на рацию.
— Это ли не волшба поганая, Василий Михайлович? — сипло проговорил Афанасий. — Из короба оного голоса человеческие не иначе как волшбой и призываются.
— Ни в коем разе! О том и отец Кирилл поведать может, коли сомневаетесь! — воскликнул всё ещё озадаченный новостями Петренко. — Пойдёмте-ка лучше в столовую, гости дорогие, отобедаем да поговорим.
В приграничной крепости день проходил за днём. Стоящее на дворе бабье лето, сухое и тёплое, радовало занимавшихся сбором урожая гарнизонных воинов и жителей городка. Картофель собрали ещё в конце августа, выбрали и семенной материал на следующий год. Репу, сушёный горох и чеснок уже убрали в подвалы крепостей и фортов, где им обеспечивались лучшие условия хранения. На владиангарских и илимских полях оставались ещё морковь да капуста, которую надо было собрать чуть позже.
В целом сельхозработы прошли ровно, без потерь урожая. Было заготовлено и достаточное количество золы для удобрения почвы на следующий сезон. Капусту ещё предстояло заквасить, с морковкой и ягодками, как вернейшее зимою средство от недостатка витамина С. Помимо гарнизона и посадских, на сборе урожая работали и окрестные тунгусы, привлекаемые на работы платой. За определённое количество трудодней каждому роду или кочевью выдавали отличный набор хозяйственной утвари — от пуговиц и иголок до котлов и светильников.