– Наверное, не простишь?

– Давно уж простила. Сам-то как? Дочь, жена, как они?

– Обе замужем, – хихикнул. – Чужая жена от нового мужа родила. Стала как печка, что поставить, что положить.

– Не пьёт?

– Вроде нет.

– А дочь?

– Детей нет покуда.

– Уезжаешь?

– Да. В Израиль.

О встал, пересел рядом с ней и положил подбородок ей на плечо:

– Я, как заболел, всё барак наш вспоминаю. Как на лыжах… а мы все мокрые. Как Валерка спиной к печке грелся и штаны прожёг. Как я у вас прятался, когда мамка лютовала. Как Вовка родился, а мы с Валеркой коляску катали. И ещё как ты нам вечером показывала со свечкой и двумя бокалами, как Земля вокруг Солнца ходит, а Луна вокруг Земли, и как затмения происходят. Вот остарел, полысел, добро нажил… а добро было только в бараке, в вашей комнате. Больше ничего хорошего в моей жизни ни было. Ну, всё сказал. Прощай, тётя Маша. Если что, Валерке передашь, один только он друг у меня был. Не поминайте лихом!

Встал, вышел за калитку, сел в машину, водитель почтительно захлопнул дверцу и отъехал. Обдумать этот странный визит времени не хватило, рядом с калиткой уже стояло такси. Аля приехала!

Вечером, когда гости разошлись, вдвоём перемывали посуду во дворе. Переговаривались:

– Барсик сегодня объелся.

– Старый, ленивый, мышей не ловит. И ты скоро старой будешь. Семью создавать не планируешь?

– Пока не тянет. Не монашка, конечно, но к серьёзным отношениям не готова.

– Денег хватает?

– Так я ведь только первый год в районной поликлинике, и то через пару месяцев на полставки друг отца в свою клинику взял. А через год я к ним перешла на полную ставку. С сентября в ординатуре буду, гарантийное письмо от клиники сама лично отвезла. В кардиологии буду специализироваться.

– Да? А я ожидала, что в психиатрии…

– Для этого у меня самой психика слабовата.