Я воевала со щеточкой для бровей и тенями, когда раздался звонок в дверь.

Никита.

А на часах без двадцати восемь.

— Можете в машине подождать? – в панике крикнула я, представив, что открою дверь, а у меня такие брови.

И румяна.

И помада дурацкая.

И вообще!

— Не могу. У тебя во дворе чокнутые мамашки решили, что я в машине сижу и за их детьми наблюдаю. Если спущусь, то не на корпоратив поеду, а в обезьянник, – услышала я. — Давай, Надь, поехали уже.

— Я… давайте вы без меня поедете? А я чуть позже. Я не готова!

— Оденься, расчешись, и едем. К чему там готовиться? – искренне возмутился Никита.

И его возмущение с моим срезонировало. Вот мужики! Это они – помылся, оделся, и в путь! А я… хмм, а чего это я? Я так только на школьный выпускной собиралась. Часа три, не меньше.

Школьный выпускной. Ох, как давно это было. Время летит стремительно и неумолимо. Еще пару лет, и мне тридцать. И чего я так прихорашиваюсь? Ну страшная, кому какое дело? И…

— Надя, мое терпение на исходе, – чуть раздраженно предупредил Никита. — Будь хорошей девочкой, открой дверь.

Я еще раз взглянула на свое отражение в большом зеркале в коридоре: платье глупое, макияж так себе. Ни разу не модель.

Отстой какой-то.

Еще и на прическу зажмотилась. Кудри пальцем подкрутила, чтобы локоны аккуратно выглядели, и спреем для блеска сбрызнула. А выглядит, будто жиром, словно голову неделю не мыла.

— Надя, имей совесть! – Никита ударил кулаком по двери.

Я вздохнула, и открыла дверь. Хотя больше всего хотелось драпнуть в ванную, закрыться, и до утра не выходить.

Дверь открыта, по ногам холодок идет. Я смотрю на ноги мужчины в дорогих, до блеска начищенных туфлях. Никита молчит.

Ну еще бы. Слов нет. Открыл дверь, а тут клоунесса.