Ну, а там уже как карта ляжет. Никто из нас не собирался жить вечно.

В военторге пуговиц флотских купил.

Последний пункт программы — девчонок из школы Лены и Маши навестить. Набил полный рюкзак продуктами, на квартире остались только консервы — крабы и сгущенка, несколько банок. Все остальное тоже закончилось. А в августе запасы казались неисчерпаемыми.

И тут меня постигло разочарование — курсы зенитчиков выехали на полигон, на стрельбы. Нет, ну надо же. Мысль оставить им продукты мне в голову даже не пришла — однозначно, сдадут начальству, разделят на всех. Смысла нет. Закинул мешок обратно на плечо, пуда полтора деликатесов, там даже икры пара банок есть. И десять плиток шоколада кондитерской фабрики имени Крупской. Возвращаться на квартиру не хотелось, оставлю в штабе, хотя и не хотел заходить.

Машина меня уже ждет на углу, можно просто сесть и уехать. Надоел мне этот рюкзак, забрасываю его в кузов, открываю дверку, там доктор заплаканная сидит, бинтами слезы вытирает.

— Эй, в чем дело? — спрашиваю.

Тут мне преподносят новый вариант вечного сюжета — красавица и чудовище. Оно ее домогается, а она сопротивляется. И вот она ездила с тетей посоветоваться, и та дала ей дельный совет — расслабиться и получить удовольствие. Ухмыляюсь, соглашаясь с тетей.

— Кто у нас претендент на девичье тело? — интересуюсь между делом.

Доктор мило покраснела и вложила завхоза медсанбата. Да, мезальянс получается.

— Еще минуту, — говорю им.

Метнулся к штабу, забрал орденоносный китель. Хомячки совсем стали счастливы.

— Поехали! Сначала доктора завозим в медсанбат. Приедем — разбудишь.

Но проснулся раньше. Нас остановил какой-то особо бдительный патруль.

— Ваши документы!

Черт, если валить их здесь наглухо, то и девочку доктора надо убирать. Водитель тоже не жилец при таком раскладе, но его не жаль, смерть — дело мужское, привычное. Но ведь и они еще ничего не сделали, просто им повезло, попали во вторую линию, не на передовую.

— Вам формы НКВД недостаточно и пропуска от Управления по области?

— Нет, недостаточно, — отвечает.

Нет, есть люди, которые меня достаточно хорошо знают и не боятся, но этот-то откуда такой смелый? Да пехотный старший лейтенант уже бы извинился давно, козырнул, езжай куда надо. Какие документы показать. За подписью Ворошилова или удостоверение от Берии?

Подаю — член особого трибунала. Даже не вздрогнул.

— Проезжайте, — говорит равнодушно.