Рука вампира, уже тянувшаяся к моему подарку, повисла в воздухе.
— А то как-то некрасиво получится…
— Да, ты права, — после секундного размышления заключил Хельги. На конфеты он глядел с явным сожалением и скрытой тоской.
«Что ж его в Ульгреме шоколадом не кормили?!» — опасливо подумала я, прикидывая стоимость подарка. В конфетах я разбиралась плохо — куда хуже, чем Полин, — но что-то мне подсказывало, что вряд ли Хельги купил дорогие эльфийские. Скорее уж, выбрал что подемократичнее.
Вампир тем временем внимательно оглядывал комнату. Наверное, пытался сопоставить нынешние впечатления с воспоминаниями Савайна; видимо, сопоставлялось плохо, ибо алкоголь, увы, частенько отшибает память.
Портрет принца вампир смерил подозрительным взглядом, но смолчал. Посмотрев на постель Полин, закрытую теплым клетчатым одеялом, он смутился, явно вспомнив мгымбра. Взгляд вампира тут же метнулся в угол, где в ту ночь грудой лежали ножки от кроватей, — сейчас там возвышалась шаткая колонна моих многочисленных учебников. Венчал ее «Справочник боевого мага», благодушно курившийся этаким ненавязчивым вулканическим дымком, так что смотреть туда долго Хельги не рискнул.
— Да-а… — благодушно сказал он, откинувшись на спинку стула. — А помнишь Савайн? Как мы тогда повеселились! Кстати, давно хотел спросить: а как сюда попал Рихтер? Его что, Полин впустила?
Я поморщилась от солнца: тонкий луч бил мне как раз в глаза, проникая сквозь малюсенькую дырку в шторе. Мы с Полин так и не определились, каким был ее генез: по моей версии, штору прожгла Полин, сварив очередной брызгающийся декокт, а по ее — мой пульсар, отчего-то улетевший не в ту сторону. Для брызга дырка была велика, для пульсара — маловата; доказательств не было, зашивать не хотелось никому, так что пришлось оставить все как есть.
— Да нет. Элементаль.
— Да ну? — усомнился вампир. — Она же у вас бдительная, как начальник тайной полиции!.. Кстати, а что это за штука во-он там, в углу?
— В котором? А-а, это?
Я щелкнула пальцами, и с предмета вампирского интереса соскользнула дырявая простыня. Хельги подался вперед, даже забыв про конфеты; вот интересно, почему все мужчины так обожают разнообразные механизмы? И чем в последних больше гаек, тем горячее эта любовь…
— Это «Универсальный тренажер для совершенствования фигуры, созданный по древнейшим эльфийским технологиям с применением исключительно магически чистых материалов», — небрежно сказала я, даже не показывая, насколько сложным оказалось вызубрить эту фразу. — Гномья работа, знаешь ли. Пятьсот золотых плюс надбавка за доставку.
Вампир изобразил мудрость на лице и величественно слез со стула. Небрежной походкой он приблизился к агрегату, сохраняя все тот же вид умудренного жизнью знатока; потрогал механизм за торчащие гайки, похлопал по кожаной сидушке, провел пальцем по смазанным маслом цепям и досадливо воззрился на черное пятно, севшее на рукав.
— Плохо вы его храните, — поведал он, постукивая пальцем по блестящей шестеренке. — Такие нежные механизмы нуждаются в ежедневной чистке. И вообще, это устаревшая модель, ты в курсе? Теперь в крутых клубах используют машинку нового поколения…
— Хельги, — пораженно спросила я, — тебя так интересует совершенствование фигуры?
— Видишь ли, — с тем же великолепно небрежным видом объяснил вампир, — это спортивное оборудование. Профессиональное, если мне позволено так сказать. Знаешь поговорку: можно гвозди амулетами забивать? Так вот, использовать сей механизм как банальный тренажер — означает приблизительно то же самое. Хотя… модель устарела, да. Сколько в нем режимов? Три?
— Пятнадцать, — мстительно сказала я. — И еще есть кнопка переключения скоростей. Их, если что, шестьдесят четыре.
Вампир слегка изменился в лице.
— Не кнопка, а тумблер, — все же нашелся он. — Слушай, но… где вы это взяли? Только не говори, что купили на барахолке!