– Оля, спустись, я тут, рядом с домом.

Голос взволнованный, глухой. Или показалось? Да, теперь Ольге во всём видятся предвестники беды.

Предчувствие девушку не обмануло. Она издали увидела Анвара, стоит, её радость, её счастье, опустив голову. Потерянный, мрачный. Всевышний, убереги от плохих вестей, всевышний, молю…

Пять слов. Всего пять слов, а какой тревогой от них веет. Ольга перечитала телеграмму, которую молодой человек сразу протянул ей. «Встречай восемь вечера двенадцатого Домодедово».

– Да что ж такое-то, Анвар? Почему отец прилетает? Думаешь, тебя домой забрать хочет? – Ольга перевернула бланк другой стороной, как будто там мог быть ответ на её вопрос.

– С него станется, – молодой человек порвал телеграмму на мелкие кусочки, подбросил их в воздух. Как заворожённые, Анвар и Ольга смотрели на падающие под ноги белые клочки бумаги. Ненужные, они уже сделали своё дело, лишили их покоя. От нехорошего предчувствия у Ольги сжалось сердце.

– Жди, я сейчас!

Девушка помчалась домой, схватила сумку с книгами и тетрадками, крикнула Аннушке, что будет ночевать у подруги.

Какое маленькое счастье! В комнату Анвара, уютную в призрачном свете сумерек, удалось пробраться незаметно. Здесь было тепло и спокойно. Старый диван, знающий все их секреты, как будто ждал ребят. Анвар разгладил смятую простыню, лёг. «Иди ко мне», – сказал тихо, раскинув руки ей навстречу. А Ольга вдруг замерла, застеснялась. Как глупо! Она улыбнулась, чтобы скрыть смущение, шагнула вперёд, к своему единственному мужчине, чтобы найти наслаждение и покой в его теплых объятиях.

Совсем юные, они только начали познавать мир плотской любви, ещё не ушло стеснение от прикосновений пальцев к запретным местам, ещё казалось дерзостью слишком долго держать руку на груди подруги, а потом медленно опускать её вниз… Но поцелуи, то нежные, то исступлённо страстные, длились и длились, воспалённый мозг отказывался соображать и уже не контролировал дыхание, тело, руки. Мужские руки не оставили без внимания ничего на её ждущем ласки теле, снова и снова касаясь потаённых мест бесчисленными способами прикосновений… Длись, сладкая мука! Всё исчезло вокруг, лишь стучали сумасшедшие сердца, встраиваясь в вечный, как сама вселенная, ритм движений двух соединённых любовью тел… Страсть прорвалась в них одновременно, сжала болью виски, опустошила, лишила сил, оставив о себе воспоминание лишь в дрожи сплетённых тел. Или это дрожит сама земля, вторя их любви?

Город просыпался. С разноголосьем машин, с курлыканьем голубей за светлеющим окном начинался новый день. Сквозь цветастые шторы на деревянный пол легла бледная полоска зари. Анвар притащил в постель огромную кружку горячего чая, и это было верное дополнение к магии раннего утра. Обжигаясь, они пили крепкий чай, передавая кружку друг другу, и жевали шоколадные пряники, вкус которых Ольга будет помнить всю жизнь. Закончилась их ночь, сладкая и горькая одновременно; мелькнувшая, как миг, короткая ночь, полная нежности и отчаяния.

* * *

На следующий день, вернувшись с занятий, Ольга сразу помчалась на кухню, где Аннушка гремела посудой, самозабвенно, с полным погружением в процесс, готовя ужин.

– Мне звонили?

– Во-первых, здравствуй, Олюшка, во-вторых, ты что ж, так рано?

– Древнерусскую литературу загнула, недоступна она моему пониманию. Так звонили?

– Ты начала пропускать занятия? Ни к чему хорошему…

– Аннушка, ответь, наконец!

Ольга злилась. Она мчалась, как угорелая, чтоб побыстрей узнать новости об Анваре, и некстати начавшийся воспитательный процесс ей совсем ни к чему. Аннушка бывает такой занудой!

– Да звонил, звонил твой хахаль! Вежливый такой, не то что некоторые! И голос приятный.