Тряхнув грязной бородой, Дамблдор вынул из кармана изрядно попаленной мантии тонкий эбонитовый цилиндр, густо испещрённый рунами. Будто о чём-то размышляя, он слепо уставился на непонятное творение сумрачного магического гения, потом злорадно ухмыльнулся и сломал цилиндр пополам.

— А-а! — от разрыва связи маг-фамильяр, старик чуть не рухнул на колени и не убрал зеркальный щит, каким-то чудом удержавшись от опрометчивого шага. Проморгавшись от цветных мушек, плясавших в глазах, и уняв боль, он разыскал взглядом изуродованный пляж.

На берегу уже не парило, никаких драконов рядом не наблюдалось, зато ощутимо веяло магией смерти. Просвистев в воздухе подобно маггловскому орудийному снаряду, перед стариком бухнулась насквозь промороженная тушка Фоукса. В фениксе чувствовалась жизнь, растаяв естественным образом, он возродится, но самого главного для Аьбуса в нём больше не наблюдалось. Боль от невосполнимой потери затмила разум.

— А-А-А-А!

Что сказать, «весело» тут! Стоило оставить школу без присмотра, как всякие разные Дамблдоры и возглавляемые ими Ордены Феникса распоясались — не запоясать. Вот как, скажите?

Ладно-ладно, прекращаю ворчать. Лет через сорок-пятьдесят обзаведусь внуками, так сразу начну брюзжать, сейчас же нужно всеми силами выправлять положение. Старик ожидаемо не пожелал браться к ногтю, праведному желанию традиционалистов и ДМПшников видеть колокольценосного бородача за решёткой или на виселице, на худой конец — хладного от знакомства с авадой, не помог впечатляющий численный перевес и тщательная подготовка. Противная сторона тоже готовилась станцевать на вражеских костях, да и сам Дамблдор не растерял порох из пороховниц, показав ослеплённой самомнением молодёжи, почём фунт лиха.

Пока я в компании с василиском, умертвиями и снайперами сравнительно удачно множил на ноль пожирателей, школьные события пошли не по сценарию. С причинами «сбоя» мы будем разбираться потом и слава Мерлину, что Гермиона, ожидаемо, не послушалась мужа, явившись лично поглазеть на выступление мужа. Удачно, что она оказалась рядом с местом основных событий, спеленав феникса в ледяную клеть, иначе старик давно бы сбежал и принялся гадить исподтишка. Моя благоверная сумела удержать Фоукса в «клети» собственного дыхания до моего прибытия с целой гоп-компанией на закорках, почивающей в уменьшенном сундуке.

Мысль навестить старую развалюху Гонтов и грохнуть последний крестраж больше не казалась удачной. Пять минут триумфа с последующим наслаждением ошеломлённой мордой окончательно сломленного Волдеморта не стоили тех жертв, которые были принесены на берегу озера. Эх, учиться мне ещё и учиться, вроде и бит Кощеем не один раз до невозможности сидеть на пятой точке и всё равно косячу на ровном месте. Что, не мог камень полежать к лачуге ещё один день. Мог! Десятки лет лежал, день-другой погоды бы не сделали. А всё голова моя бедовая — раз не получилось аккуратно дамблдору слить захоронку, то и дальше прятать наследство Певереллов смысла нет, к тому же у меня заело наказать Эйвери. Он так хотел послужить Лорду и доказать преданность, вот пусть и доказывает. Несколько капель «жидкого империуса», и пожиранец как миленький побежал крушить гнилые половицы. За спиной выл от бессилия бывший жупел, обещая кары небесные и жуткую смерть, если я не одумаюсь и не встану на колени. Ага, как же! Стенания меня только раззадоривали. К моему удивлению, Эйвери справился с навороченной защитой играюче, словно раскалённым ножом через масло, пройдя через все охранные уровни и ловушки, установленные Водемортом. Но не зря последнего считали гением, западню на кольце не смог преодолеть даже такой профи, как Эйвери. Под конец раскопок он сломал наложенный империус, не устояв перед желанием напялить заветное колечко на палец, за что поплатился, бензопилой заверещав от боли. Проклятье сожгло руку за минуту. Канонный Дамблдор просто монстр по сравнению со слугой змеемордого. Насколько я помню, старик у мамаши Ро почти год продержался и то сойдя в могилу на своих условиях. Эйвери повезло меньше, цвета его ауры меркли очень быстро. Врядли он продержится больше трёх дней. Обездвижив жертву проклятья, я сорвал кольцо с почерневшего пальца и скользнул за грань.

Сказать, что меня не ждали с распростёртыми объятиями, значит, ничего не сказать, я навестил Миледи с подарком, но вместо радостной встречи получил втык. Смерть, не вмешиваясь в жизнь смертных, прямо ничего не говорила, но иногда молчание красноречивее любых слов. Забрав покорёженную душу из камня, Миледи жестокой оплеухой вышвырнула гостя в суровую реальность. Тут-то я, да после толстого намёка, почувствовал неладное. Вот с чего я решил, что со стариком справятся играюче? Правильно, самомнение ослепило, и гордыня мальчика обуяла. Как же, я крут, круче варёного яйца! Самого-того-которого укатал! Вот меня и спустили самым действенным образом с небес на землю. Закинув связанных пленников и спящих красавцев в лице Поттера и Уизли в сундук, наподобие приснопамятного узилища, в котором куковал Грюм в каноне, и уменьшив последний до размера спичечного коробка, я на подгибающихся на ногах поспешил в Хогвартс. Только бы успеть, только бы не опоздать!

Батальное полотно с разнесёнными в хлам трибунами, пожарищем и трупами на каждом шагу навевало грустные размышления о бренности бытия и о том, что никто не застрахован от ошибок и собственной дурости. Да, старика недооценили, за что пришлось поплатиться человеческими жизнями и невинными жертвами. Даже не берусь гадать, сколько сегодня погибло школьников, только надеюсь, что профессоры сумели вовремя эвакуировать школяров за границу стационарных щитов Хогвартса ибо не место детям на поле боя. Нельзя им смотреть на то, что сейчас здесь будет твориться.

— Милая, — крикнул я Гермионе, подныривая под гостеприимно распахнутое крыло, — не дыши, Солнышко.

Фыркнув, Гермиона сложила крылья. Драконий облик потёк, втягиваясь внутрь себя, словно звёздная система, проваливающаяся в чёрную дыру. Миг, и передо мной стоит бесконечно усталая девушка, в одиночку разгружавшая вагон с углём.

— Осторожно, Гарольд, — качнулась от усталости Гермиона, — эта птичка сильная тварь.

— Не сильнее Смерти, — выдохнул я, вбивая в трещину, образовавшуюся в ледяном кубе, трансформирующуюся из руки драконью лапу. Не сделай я последнее, моя конечность превратилась бы в головёшку за секунду.

Стрельнув раскалённым паром, лед раскололся. Почувствовав вожделенную близость свободы, феникс внутри торжествующе заклекотал и поддал жару. Взмахнув крыльями, он радостно скинул последние оковы, наткнувшись на когтистую пятерню с прочнейшей драконьей чешуёй. Не успев курлыкнуть и оказать сопротивление новому врагу, Фоукс вновь покрылся льдом.

— Александр!

— Миледи! Я к вам с подарком! — изображаю куртуазный поклон, как бы опять не пнули…

— Да уж вижу, — усмехнулась Смерть, напрочь игнорируя непочтительную фамильярность, — ты опять не один и курицу с собой приволок. Не кукарекай, огненный.

Тонкий ухоженный пальчик легонько коснулся гребешка Фоукса. Издав душераздирающий вопль, феникс лопнул подобно мыльному пузырю. Тысячи огненных сполохов взвились в воздух, выпуская наружу высокого подтянутого рыжебородого мужчину.

— Какая прелесть! — превратившись из суровой леди в восторженную девчонку, всплеснула руками Смерть. — Замечательный фокус!