Боб принял решение заплатить американскому писателю и драматургу Гору Видалу[108] за то, что тот напишет сценарий к задуманному им фильму. Когда текст был готов, выяснилось: все в нем вращалось вокруг гомосексуальной тематики. Гуччионе потребовал переделать сценарий. Не меньше хлопот доставлял Бобу неуемный режиссер, которого он пригласил на свою голову.

У знаменитого Тинто Брасса[109] была репутация человека, с которым невозможно иметь дело, как на съемочной площадке, так и повсюду, где бы он ни появился.

Ознакомившись с написанным Гором, Брасс охарактеризовал работу писателя, как «бредни стареющего атеросклеротика», и согласился работать с этой халтурой только в том случае, если ему разрешат переписать сценарий. В тексте Брасса появилось больше секса, оргий, мужского достоинства и женской наготы.

Позже в интервью журналу Time Гор сказал: «…режиссер этого фильма самый что ни на есть паразит, а автор — это я».

Брасс в свою очередь заявил, что, если он когда-нибудь захочет отомстить Видалу, то опубликует его отвратительный сценарий.

Когда Тинто Брасс показал написанное Гуччионе, тот потребовал еще больше откровенных сцен. Однако режиссер был уверен, что откровеннее, чем предлагает он, снять невозможно.

«Возможно», — уверял его издатель Penthouse.

Основная работа была выполнена. Гуччионе отстранил скандалиста Брасса от дальнейшего производства и вместе со своими моделями отправились в Рим — снимать порносцены, которые, как казалось Бобу, должны сделать картину еще горячее.

В одном из интервью Марджори призналась: она не желала выполнять предложенную ей грязную миссию, но полностью зависела от Боба. Деваться было некуда, поэтому она согласилась и, чтобы расслабиться перед съемками, принимала спиртное.

Без ведома Тинто Брасса, а также, не введя в курс дела сыгравших в фильме главные роли актеров, Гуччионе вмонтировал в фильм самостоятельно снятые сцены.

Коллеги Хелен Миррен рассказывали: «Когда актриса увидела вышедшую в прокат версию картины, она была в ярости».

«Он всех нас похоронил», — заявила она. Позже, на публике, Хелен будет иронично-изысканно называть «Калигулу» «смесью искусства и гениталий».

Один из журналистов писал:

«Малькольм Макдауэлл[110], исполнивший в фильме роль Калигулы, с тоской смотрит на экран, на лесбийские сцены. — „Где-то там было хорошее кино, — говорит он, — пока порнография не появилась“.

Выход фильма повлек за собой шквал критики (картину назвали „позорным хламом“) и новые судебные разбирательства.

Режиссер Тинто Брасс подал в суд на Боба Гуччионе, Боб Гуччионе, в свою очередь, предъявил иск к Тинто Брассу, а сценарист фильма — признанный классик американской литературы, драматург, эссеист Гор Видал „подал в суд на всех“.

В Риме „Калигула“ стал самым кассовым фильмом уик-энда. Но не успели зрители войти во вкус, как фильм был конфискован итальянской полицией, а окружной прокурор назвал многие сцены в фильме „вопиюще непристойными“. В 1979 году, когда Гуччионе попытался импортировать отснятый материал в США, таможенники изъяли картину. И снова фильм был объявлен непристойным.

Что касается заявления Хелен Миррен, оно оказалось абсолютно верным по отношению к Марджори Ли Торесон. „Калигула“ раз и навсегда похоронил ее, как актрису. Отныне режиссеры отказывали ей в приличных, даже эпизодических ролях.

Когда же ее любовник заставил Марджори спать с его партнером, внутренний бунт прорвался наружу. Собрав все свои силы, всю отвагу, Торесон прибегла к правосудию.

„Сексуальное рабство не входило в должностные обязанности этой женщины“, — заметил судья, и назначил сумму, которую Гуччионе должен был выплатить пострадавшей. Компенсация составила четыре миллиона долларов.