Прошло больше часа. Уже близился рассвет. Я откровенно задолбался, но не сдавал позиций ради Деми: Клэр собирала для неё огромный сундук со всякой всячиной, который почему-то называла странным и совершенно непонятным мне словом “приданое”. Многое она отдавала из того, что приберегла для себя – Клэр является модницей, а я знаю, что Деми тоже не просто любит, но по-настоящему разбирается в красивых и качественных вещах, так что я старательно подбирал для неё каждый элемент “приданого” и особенно уделял внимание платьям. Честно сказать, я так не уставал за починкой крыши или за ломкой камней – копаться в барахле всё же очень не моё дело. В итоге набрался огромный сундук, который я едва смог закрыть даже с учётом того, что закрывал я его своей металлической силой. Мне буквально пришлось отбиваться от Клэр, которая уговаривала меня взять ещё одну расчёску, ещё один кусок душистого мыла, ещё один платочек… Какой ужас! Не знаю, как она не нашла второй сундук, но она пообещала в скором времени организовать и второй, и потому я уже не уходил, а убегал от неё с этим сундуком, страшась вдогонку получить ещё одно “приданое”. Впрочем, я был рад такому подарку, и очень хотел увидеть радость Деми, когда она увидит всю эту красоту. Поэтому услышав от неё, что всё это глупость, я запаниковал: она не может разлюбить то, что ей прежде нравилось больше всего – быть красивой! Ведь если она разлюбит саму себя, тогда как же она сможет полюбить меня?.. Никак! Поэтому когда она всё же надела платье, я почувствовал такой прилив счастья, что, кажется, едва сдержался, чтобы не обнять её сразу же и не сказать, что всё возможно! Совсем всё! Даже “мы” возможны!

Даже получив страшные шрамы, она не стала менее красивой, хотя кто-то, быть может, и сказал бы, что она уже не является первой красавицей, немного тянет руку и прихрамывает, сипит голосом и зрачки её глаз теперь чуть разного цвета, но этот кто-то совсем ничего не понимал бы в истинной красоте! Ртуть всегда была и навсегда останется самой красивой женщиной на этой планете! Вы бы видели, как теперь её смущает новое звучание её невероятно мелодичного голоса: закусывая нижнюю губу, она становится похожей на невинную девочку – прежняя Дема так не делала, а ведь ей очень идёт… А какая она сильная. Должно быть, она очень ненавидела Платину, но она не пошла по пути мщения, она так легко оставила эту ненависть позади, пережила и переборола её… Оставить ненависть, искренне простить того, кто прощения не заслуживает, чтобы двигаться вперёд, не оборачиваясь на пережитую боль – это наивысшая степень проявления духовной силы. Сумевший совершить подобное – может всё.

Платина. Мы были друзьями. Как же я в нём ошибся! Ужасно. Я и подумать не мог, что приближённый ко мне человек может быть способен на подобное зверство. Деми права: я меряю других по себе. Теперь я знаю: если он снова попробует объявиться в её пространстве – я прикончу его. Получается, я не такой сильный, как Дементра. Быть может, она ещё успеет сделать меня сильнее…

…Она не спит на втором этаже, я отчётливо слышу её неровное дыхание. Как же она была красива сегодня, в этом милом платье – выбрала самое милое из всех, что я утрамбовал в тот сундук. Такой девушкой можно только восторгаться, немного страшиться её и наслаждаться её светлым образом со стороны – разве можно касаться грубыми пальцами шелковистой кожи этого фантастического сознания? Я коснулся. И она позволила… Невероятно.

Ужин и вправду получился великолепным. Дарующим надежду. Но для меня всё может закончиться в любую секунду. Позволит ли она остаться мне с ней? А вдруг прогонит? После всего, что ей пришлось пережить, я не смогу быть настойчив, не смогу просто наброситься на неё и расцеловать, попробовать переубедить страстью или лаской. Если она меня прогонит, ведь уйду, чтобы не травмировать и не пугать её своей диковатой натурой, и буду шататься вокруг этого дома, как неприкаянный дух, тайно заглядывать в окна, насквозь промокать под проливными осенними дождями и замерзать в безжалостных зимних вьюгах… Барий всё-таки прав: Дементра Катохирис – роковая женщина. Во всяком случае, такие женщины рождаются раз в столетие, а быть может, и раз в несколько веков. И вот он я, рядом с ней, такой сильный и одновременно совершенно беспомощный, весь в её власти – как она распорядится моей судьбой? Ведь я люблю её… Да, люблю. А она меня сможет?..