– Действительно очень вкусно, – повторила я.
– Как прошёл твой день?
– Господи, ты не представляешь, насколько мучительным оказалось ожидание вечера, я просто места не могла себе найти. Хоть как-то мне удалось скоротать время за написанием письма, – я достала письмо из кармана платья и протянула Картеру. – Только, пожалуйста, прочти его позже, когда будешь один.
– Хорошо, конечно, Фейт. Если честно, я поражён, мне никто никогда не дарил написанные от руки письма, вернее, иногда бывают письма от поклонников, которые я очень ценю и храню дома, но вот от людей, с которыми я знаком лично, ничего подобного никогда не было. Ты волшебная, не устаю это повторять, потому что это чистая правда. Спасибо тебе! – сказал Картер, кладя письмо в карман пиджака.
– А я не устаю повторять, что я абсолютно нормальная, обычная и совсем не удивительная, потому что это чистая правда. Но у каждого правда своя, не будем ссориться из-за этого. А тебе, наверно, скучать сегодня не пришлось? Наверно, весь день ты готовился к этому вечеру? Всё так чудесно, Картер!
– Да, весь день я готовился к нашему вечеру и очень рад, что тебе всё нравится. Но на самом деле готовиться я начал ещё задолго до сегодняшнего дня. Можно я тебе кое-что покажу? –спросил Картер.
– Конечно.
Картер взял свой планшет в одну руку, другую протянул мне, приглашая последовать за ним. И вот мы оказались на палубе с видом на Юкон. Было ещё не совсем темно, но ночь почти полностью вступила в свои права. Мы сели на плед, лежавший на полу около перил, отделяющих нас от речной глади. Свесив ноги, секунд десять мы просто смотрели на величественную реку, а потом Картер сказал, что хочет показать мне видео, которое готовил почти с самого первого дня нашего знакомства.
Мы оба почему-то переживали так, как будто этот фильм сейчас увидят миллионы людей, в общем, какое-то необъяснимое волнение связало нас, но Картер всё-таки решительно нажал на «Плей», и видео началось. Где-то в середине фильма Картер обнял меня, но я никак не отреагировала на это, потому что полностью была погружена в то, что происходило на экране, таком маленьком, но одновременно таком огромном. Фильм был посвящён мне, и всё в нём крутилось вокруг меня. Конечно, это невероятно приятно, но я стеснялась, очень стеснялась. Мои фотографии и какие-то видео с моим участием сменялись рассказами знакомых мне людей, друзей, папы обо мне, все говорили столько всего замечательного, что, слушая их, можно, наверно, действительно подумать, что я какая-то невероятная, но все мы понимаем, что это не так. Они говорили, как я изменила их жизнь в лучшую сторону, как осветила буквально весь город, как Поллианна из одноимённой книжки, кстати, очень любимой мною.
После фильма весь вечер прошёл как в тумане. Наверно, со временем в моём сознании будут всплывать определённые подробности, но пока что я помню поцелуй, крупное пожертвование в Фонд, в котором раньше работала мама, Картер сказал, что подумал, что только такому подарку я могу искренне обрадоваться, он уже понял, что простые и зачастую бесполезные подарки не для меня, потом снова был поцелуй и долгие разговоры о прошлом, настоящем и будущем.
Домой мы вернулись уже заполночь, наши родители уже спали.
– До встречи, Фейт, – сказал Картер после очередного поцелуя около моей комнаты.
– До встречи, Картер, – ответила я. Наше прощание звучало так, как будто мы расстаёмся надолго, но мы ещё встретимся завтра, у нас будет целый день. Целый день для нас.
ФЕЙТ
Если честно, то мне так не хотелось засыпать. Пусть это полнейший бред, но тогда мне казалось, что если я не засну, то следующий день никогда не наступит, и нам не придётся прощаться и расставаться. Но с другой стороны, я очень устала и понимала, что если не буду спать ночью, то весь день буду сонная, а может быть, и засну неожиданно, прислонившись к чему-нибудь, а этого я допустить не могла, я хотела всё запомнить в предстоящем дне, всё сказать и всё сделать. Поэтому я закрыла смотревшие до этого в потолок глаза, повернулась на бок и заснула, да, вот так сразу, – можем же, когда хотим.
Сегодня ночью мне приснилось венчание, наше с Картером венчание. Я никогда не мечтала о пышной дорогой свадьбе с кучей гостей, такой, какие обычно показывают в классных фильмах. Я вообще не мечтала о свадьбе как таковой, я хотела, чтобы мы с моим будущим мужем расписались как-то между делом или рано утром, а потом поехали бы на работу, или встретились бы в перерыве на обед и расписались, я отношусь к тем людям, которые уверены, что штамп в паспорте ничего не меняет, абсолютно ничего. Венчание – другое дело, к представлению этого события я всегда относилась с большим трепетом. Маленькая церквушка, священник и мы – это идеально.
Проснулась я в своё привычное время с ощущением, что сегодня произойдёт что-то настолько значительное, что стало даже немного страшно. Произойдёт или нет, я не могу знать точно, хотя я уверена в своих предположениях, но мой внутренни переворот уже произошёл прошедшей ночью. Сейчас я чувствую, что Картер – это настолько мой человек, насколько только можно представить. Пролежав со своими мыслями мнуты три, я быстро вскочила с кровати с намерением совершить самый сокровенный и важный ритуал в своей жизни, по крайней мере, на данный момент точно. Я молниеносно выдвинула из-под кровати одну из коробок, села рядом с ней на пол и замерла на мгновение, мои движения стали медленнее и осторожнее, как будто я шла по извилистой дорожке над обрывом, она становилась всё уже и уже, я боялась, но продолжала идти, потому что цель того стоила. Я открыла коробку и достала лежащий сверху свёрток – тот самый, который оставила мне мама. Я развернула драгоценный подарок так бережно, как будто он был завёрнут не в ващёную бумагу (мама всегда старалась всё делать проще, считала, что в простом вся красота), а в миллиметровый хрусталь бесценных чувств, что действительно было оправданно: мама оставила мне их переписку с папой и свой дневник, я прижала их к груди, закрыла глаза и обратилась к маме: «Моя любимая мамочка, я знаю, что ты слышишь меня сейчас, я знаю, что ты всегда со мной. Я тебя люблю бесконечно и безгранично, так, как не смогу полюбить никого и никогда. Помимо любви к тебе и к папе, ко всем родным, я знала до этого ещё любовь к людям, детям, любовь к какому-то делу, к мыслям… Есть много форм этого всепоглощающего чувства, но сейчас я познаю новый для себя вид любви, я просто растворяюсь в ней, и мне это так нравится, я знаю, что то, что я сейчас держу в руках – вашу с папой любовь, твои мысли – обязательно поможет мне, нам с Картером, я пока не знаю, как именно, но поможет обязательно. Конечно, ты обо всём узнаешь сразу же. Я чувствую, что это на всю жизнь. Надеюсь, что так и будет, но в любом случае я обещаю тебе быть верной себе и своим чувствам. Спасибо тебе, моя мамочка! Я тебя люблю!»
Закончив свой монолог, я задвинула коробку под кровать, а сама со своими новым приобретениями, если можно так сказать, побежала в комнату Картера. Я понимала, что выгляжу сейчас не самым лучшим образом, ведь я даже не умылась, к тому же было ещё довольно рано, и вообще я не пропускаю свой утренний ритуал, но я знала, что это сейчас единственно верное действие. Дверь была закрыта, я не хотела будить Картера, поэтому решила сначала аккуратно заглянуть, вдруг он уже проснулся, если нет, я готова была ждать сколько угодно. Я медленно-медленно нажала на ручку двери и слегка приоткрыла её. Когда я заглянула в образовавшуюся щёлочку, все те бабочки, что возвышенно летали внутри меня, разом упали вниз, у них порвались крылышки, они были ещё живы, но вот-вот хотели умереть: не от боли в теле – от боли в душе и сердце. Нет, не переживайте, в комнате не было ничего страшного, просто там не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало о нём, наверно, вы уже догадались, да, его там тоже не было, как, казалось, и не было последних двух месяцев, комната была абсолютно такой, какой её впервые увидел Картер.
Мне не хотелось думать, что-то анализировать, да я просто не была способна на это сейчас. Если честно, я не чётко помню, что именно делала, но, вроде бы, сначала обыскала всё в комнате, которая, казалось, уже и запах его потеряла. Я была уверена, что он не мог уехать просто так, что что-то важное он мне оставил, поэтому в поисках этого «важного» я превратила комнату в помещение, в которое вряд ли бы зашла одна: я перевернула всё вверх дном. Говорят, что при сильном стрессе, эмоциональном возбуждении активизируются все заложенные в человеке способности, например, банальный пример, когда мать, увидев своего ребёнка под машиной, просто подняла это транспортное средство и достала малыша. Существует множество подтверждений того, что, испытывая определённое эмоциональное потрясение, мы можем использовать свой организм с гораздо большей продуктивностью, чем в спокойном состоянии, «сверхспособности» могут даться нам на минуту или даже секунду, но если они даются, то, значит, так нужно, нужно их использовать. Это я к тому, что в поисках послания от Картера мне удалось приподнять шкаф, потом пробовала снова, – ничего не вышло, вообще не сдвинулся даже. Да, я не спасла ничью жизнь, может быть, зря потратила свою минуту обладания «сверхспособностью», но мне она зачем-то же далась именно в этот момент, в момент, когда я всё была готова отдать за ответ на вопрос: «Почему?»
Не найдя ничего в комнате, я побежала к папе, издавая какие-то необъяснимые звуки, что-то вроде стонов отчаяния, не знаю, как их квалифицировать, но они шли из глубины, это точно. Слёзы уже закончились, остались только всхлипывания. Дверь папиной комнаты я открыла осторожно, – не знаю, как мне удалось не влететь в неё, наверно, всё-таки осталась во мне доля здравомыслия, – не хотела напугать папу, хоть была практически уверена, что он не спит и знает гораздо больше меня. Папа сидел на краешке кровати, облокотив локти о колени и держа склонённую голову руками, – поза человека, совершившего ошибку, корящего себя и думающего, как же всё исправить. Я упала на колени перед папочкой, он поднял на меня глаза, взял мои руки в свои и начал говорить, хотя мог бы этого и не делать, я уже всё поняла.