Соловей – глашатай весны; пение его – счастливая примета. «Слово о полку Игореве» в числе бедственных превещаний упоминает: «щекот славий успе, говор галичь убуди», и наоборот – как хороший знак: «галици помлъкоша, соловии веселыми песьми свет поведают».
52
В других вариантах, вместе с этими диковинками, упоминаются: конь (козел или овца), рассыпающий золотом, и неисчерпаемый кошелек с деньгами (эмблемы золотистых молний и солнечных лучей, скрываемых тучами); а доставляются эти чудесные дары или птицами, в образе которых олицетворялись быстролетные ветры, или чертями, по связи демонических представлений с грозою, или, наконец, святыми угодниками, вследствие позднейшего христианского влияния.
53
Сказки выражаются о могучих богатырях эпически: «Засвистал молодецким посвистом; на этот свист является вещий богатырский конь (туча)».
54
Морские бури поднимаются божеством ветров, и потому ему приписывалось владычество над морем.
55
Сравни с мифом о смерти Орфея, разорванного неистовыми вакханками.
56
Татары рассказывают о семи Кудаях, которые, сидя на облаках, услаждаются пением; звери, птицы, рыбы и самые горы пленяются их чудными звуками, а злые духи нарочно поднимаются на небо, чтобы послушать их песни.
57
Место, где гонят деготь.
58
То же религиозное значение соединяют с этим действием квакеры, мусульманские дервиши и сибирские шаманы.
59
Запрещение это повторялось и после.
60
Необходимо, впрочем, заметить, что католицизм, допускающий участие музыки в своем богослужении, должен был отнестись к народной музыке несколько мягче; у чехов, например, дуда и кобза употреблялись при церковных службах, а у поляков кобзы знаменитых «игрецов» вешались в храмах под иконами.
61