— Мне надоела твоя тоска по этому см… Айкену.

Карл и сам сообразил, что надо бы снизить обороты. Когда Зоя повернулась к нему, её лицо было… недоумённо-весело.

— Мне показалось, что ты только что… отдал мне приказ? Должно быть, послышалось?

Карл нервно вздохнул.

— Я…

Он не успел договорить — острый ноготок Зои впился под ключицу, коля и отталкивая.

— Ты пока ещё мне не король. Так что держи себя в руках.

Молодой человек отспупил к двери, прячась в тень. На самом деле, он был доволен реакцией Зои. Его любимая куколка осталась такой же, как он хотел: покорной и дерзкой одновременно и попеременно. Единственным минусом стало то, что она больше не была так же молчалива, как прежде.

— Я дала тебе своё тело как обещание власти, я дам тебе корону, но пока ты мне не господин, я — единоличная владычица власти, что есть во мне.

— Да. Ты права, — горло Карла в момент село, он мог только сипеть.

— Да. Она права, — эхом отозвался от двери Хэвен.

Зоя повернула к нему голову, так что волосы взметнулись кардиналовой волной.

— Ты всё так же тверда в своем решении, Вида?

— О да. Мы возьмем Аннувн штурмом, — Зоя невесело усмехнулась. — Просто поразительно! Я искала какие-то другие пути, пока не поняла, что единственный путь, который нам доступен — это лобовое столкновение.

— К чести сказать, эта мысль у тебя порой мелькала в последний год, — безэмоционально отметил Хэвен, роясь в пачке сигарет так, словно для него покурить на данный момент было самым важным в жизни. Но нутром он чувствовал, как Зоя горит изнутри.

— Да, но тогда я даже не знала, с какой стороны подступиться к этому делу. А теперь план готов, — девушка сжала кулаки. Карл поёжился — движение точь-в-точь, как у Клариссы.

— Ты стала такой жестокой, — с неудовольствием прошептал он. — Я тебя не узнаю. Неужели ты теперь способна на хладнокровное убийство?

— Я полгода добивался от неё этого, — буркнул Хэвен, наконец выудивший последний мятый бумажный цилиндрик. Никто не обратил на его слова внимания.

Зоя улыбнулась, присела на край стола, манерно приложила пальцы к груди, снова — до боли клариссиным движением.

— Знаешь, я победила Палому и вдруг поняла — не такое уж это важное дело, убить кого-нибудь, кто выглядит, как человек. Больше того, если вонзать сталь в плоть практически самой себя, сердце очень быстро ожесточается. Особенно, если ему нужно только вспомнить, а не учиться жестокости заново, — девушка наклонилась вперед, и Карл невольно опустился на колени, внимательно слушая, как её голос упал до шёпота, едкого, как шипение змеи. — О, ты знал меня и жестокой, Натаниэль, просто не хочешь считать преступлениями свои приказы. Ведь тебе недостаточно знать, что ты не виновен в одном преступлении, ты хочешь выглядеть абсолютно чистым. Но не получится. Так что будь счастлив, что я иду делать за тебя грязную работу, заткнись и приготовься стать королём.