Перед ее отъездом из Москвы Макеев заставил Лилию Николаевну наговорить на автоответчик простенький текст. И после этого лично проводил в аэропорт, тщательно проверив, не наблюдает ли кто за ними.

И вот он с Константином обосновался в ее квартире. По их расчетам, наиболее удобный способ проникновения в квартиру, расположенную на десятом этаже десятиэтажного дома, через окно.

Спуститься с крыши на просторный балкон, а затем проникнуть в квартиру особого труда для профессионала не составит. Естественно, что лучшее время для такой операции — ночь.

Они сидели в квартире уже третьи сутки, и это им порядком осточертело. Спали по очереди, сдавая друг другу вахту на восемь часов.

Скучно было смертельно. Макеев пытался отвлечься фильмами, которых у Лилии Воловик было немало на видеокассетах, но, к своему изумлению, обнаружил, что все они относятся к одной и той же не слишком занимающей его категории — порнографическим.

Посмотрев пару из них, он покопался в остальных, вздохнул, переключил телевизор на MTV и принялся добросовестно изучать современные клипы Макеев все и всегда делал основательно.

Панфилов телевизор не смотрел — он, когда наступало время его отдыха, ложился на роскошную Лилечкину кровать, надевал наушники и погружался в мир джазовой музыки, упершись взглядом в потолок и думая неизвестно о чем и вспоминая неизвестно кого.

Звонок телефона раздался вечером третьего дня. Панфилов оказался прав: после того как он включил автоответчик, в трубке не раздалось ни слова.

Голос Лилечки пару раз произнес: «Алло!», потом добавил: «Вас не слышно, перезвоните» — ив трубке послышались гудки отбоя.

Естественно, после телефонного звонка бодрствовали вдвоем. В квартире была чертова уйма окон (она была шестикомнатной), и за всеми предстояло следить очень внимательно, чтобы не пропустить момент, когда Зверев проникнет в квартиру.

Сложность состояла еще и в том, что все окна пришлось завесить шторами, чтобы иметь возможность свободно передвигаться по квартире — разве у них могла быть уверенность, что за окнами не ведется наблюдение с близлежащих зданий? Но из-за этого им самим не было видно, что происходит по ту сторону стекол.

Вся надежда была на слух. Невозможно открыть окно совершенно бесшумно. На это Макеев с Панфиловым и рассчитывали.

Часов до двенадцати они сидели в полной тишине в Лилечкиной гостиной и вслушивались в шум, доносящийся из соседних квартир и с Тверской.

После двенадцати Панфилов сообразил, что можно облегчить себе задачу. Контролировать нужно всего две комнаты, — гостиную, из которой есть выход на большой балкон, и одну из двух спален, из которой можно было выйти на маленький балкончик.

Двери остальных четырех комнат можно просто закрыть и приспособить к ним элементарные «сторожа», — прислонить к двери какую-нибудь палку и пристроить на нее стеклянную банку, которая должна будет упасть от малейшего толчка. Открыть дверь и не сбить при этом банку невозможно. Таким образом, остается только сидеть и прислушиваться. Главное же — контролировать два наиболее перспективных направления, через балконы.

Так и сделали. Для связи между собой Макеев предложил использовать старую детскую игрушку, «телефон». За пару минут он соорудил из двух спичечных коробков и нитки «телефонную» связь. Договорились сигнал подавать только в одном-единственном случае: сигналить будет тот, кто первым заметит Зверева.

В половине третьего Панфилов, не сводивший взгляда со штор, занавешивающих окно, насторожился, поскольку ему послышался какой-то легкий шум снаружи. Дождавшись, когда шум повторится, и убедившись, что это ему не кажется, он слегка потянул за нитку «связи».

Макеев появился на пороге большой гостиной, в которой сидел Константин, секунд через пять. В гостиной горел ночник — он всегда горел всю ночь, если Лилечка ночевала дома.

Макеев остался в коридоре, встав так, чтобы ему видно было в зеркало дверь на балкон. Панфилов скорчился за спинкой кресла с таким расчетом, чтобы оказаться за спиной у проникшего в квартиру человека, едва тот сделает три шага от балконной двери.

Они были готовы к встрече.