И лишь мы вдвоем…
Я видела потом эту запись. Наши силуэты едва угадывались за полупрозрачной стеной, возле которой в белесом мареве воздушных капель чертили разноцветные полукруги десятки радуг. Умельцы из Центрального Канала включили мелодичную музыку, и голос за кадром вкрадчиво вещал: «Кто знает… Может, это и был первый поцелуй на Отборе? И Эйвери Мэй с планеты Четвертого Круга, уверенно победившая на Национальном Отборе, захватила в плен сердце Наследника Империи Сол?»
Поцелуя не было, но в тот момент мне показалось, что до него — рукой подать. Сатор Сол стоял и смотрел на меня — глаза странные, лицо напряженное. Он словно раздумывал…
Наконец, потянулся ко мне. Его губы шепнули мое имя, но я занервничала, не готовая…
Вспомнила, как меня целовал, тиская и грубо вторгаясь в рот языком Тимир, и… Я не хотела ничего подобного. Подумала, если Сатор сделает то же самое, то разрушит то неуловимое волшебство, возникшее между нами. Положила руку ему на грудь, собираясь остановить. Отступила назад, но… Он не стал меня целовать. Накрыл мою ладонь своей. Держал, смотрел. В реве воды я почему-то слышала, как бьются наши сердца. И мне казалось, что мои мечты, надежды и мысли, что до этого момента текли сами по себе, начинали менять ход, будто бы я попала под воздействие огромного магнита.
Этот магнит — мужчина напротив, на которого смотрела, пытаясь понять…
Со мной что-то происходит в его присутствии.
А с ним?.. Происходит ли с ним хоть что-то?!
Улыбнулся. Довольно, уверенно, словно получил ответы на все вопросы, которые так и задал. Развернул мою руку и повел к выходу. Вновь холодный душ, сбивающий с ног — впрочем, он держал меня крепко. Несколько шагов по узкой перемычке, и мы оказались на безопасной смотровой площадке.
По дороге к Резиденции про случившееся в гроте — ничего ведь не произошло! — мы не говорили, но я все же решила поблагодарить его за чудесное время.
— Я буду помнить об этих днях, когда вернусь домой, — сказала Наследнику.
— С чего ты взяла, что вернешься? — удивился он.
Искренне удивился, словно решил оставить меня на Отборе. Оставить меня себе.
Переспрашивать не стала — слишком уж скользкая тема… Да и Сатор молчал. Правда, недолго. Вскоре он начал рассказывать о себе. Осторожно, подбирая слова, словно взвешивая, выверяя каждое. Оказалось, Наследник много где бывал — не только на планетах Третьего и Четвертого Круга, но и вне Кругов. И даже на планетах, которые только собирались колонизировать.
Чем больше я слушала, тем больше недоумевала. Он столько видел — и войну, и нищету, и голод. Понимает, как живут его подданные далеко от Элиты, так почему же бездействует?!
Вопрос был слишком уж… риторическим, поэтому решила задать другой. Попроще. Что означает запрет на путешествия для планет Четвертого Круга?! Черт с ней, с Элитой… Но почему мы не имеем права покидать стратосферу? Не можем отправиться на планеты собственного Круга? Что с нами не так? Лицом не вышли?!
— Лицом вы очень даже вышли, — отозвался он, и я поняла, что это такой вот заковыристый комплимент. — Все намного сложнее, Эйвери… Я могу звать тебя Эйви? — он посмотрел на меня. Я кивнула. Конечно! Как можно отказать будущему Императору?! — Решение приняли еще до моего рождения, пытаясь остановить эпидемию айсады.
— Айсада? — недоуменно переспросила у него. — Что-то слышала, но…
— Я каждый день молю Темных Богов, — произнес Наследник, — чтобы ни одна из планет Низших Кругов никогда не узнала об этой болезни! Если на Элите или у Третьего Круга еще есть возможность ее сдержать… Остановить, закрыть на карантины целые города, изолировать инфицированных и отследить их контакты, то на планетах Четвертого Круга… Я бывал там, где вымерло все население. Не осталось никого, Эйвери Мэй!
Я изумленно выдохнула, пораженная горечью его тона.