– Скажите, а к какому классу химических веществ относится эта действующая субстанция? – как-то ведь фармакологи превращали его в соль…
Заведующая отделом биохимии микробов задумывается на минуту:
– Помнится, по описываемым свойствам, это скорее кислота.
– Тогда стоит попробовать перевести его в менее активное состояние – например, осадить щелочью, да той же содой, и превратить в соль. А если это вещество разлагается при нагревании, то, может быть, его надо охлаждать или даже замораживать? – вываливаю на неё свои предложения.
– Может быть, – Зинаида Виссарионовна пожимает плечами, – я об этом ничего не знаю. И потом, в замороженном виде бульон не выпаришь.
– Как же так? – возмущаюсь я. – А возгонка?
– Это вам не кристаллы йода, – парирует женщина. – Конечно, эффект возгонки льда тоже присутствует, но скорость его такова, что до второго пришествия придется ждать.
– Технарь я или не технарь? – встречаю возражение широкой улыбкой. – Если проводить возгонку в достаточно глубоком вакууме – за милую душу всё получится.
– Да у нас и аппаратуры такой нет! – возмущается Ермольева.
– Ага! Значит, против самой идеи попробовать вы ничего против не имеете? – ловлю ее на слове. – А аппаратуру я вам раздобуду. Есть у меня такие возможности.
– Ну-у, – тянет она, – если Вы нам ещё и холодильники для глубокой заморозки достанете… Да ещё и реактивы кой-какие… За это – возьмусь.
– Достану, – уверяю я чернобровую казачку. – В лепешку расшибусь, а достану.
Честно говоря, надежды на то, что состоявшийся разговор существенно приблизит появление советского пенициллина я не то чтобы совсем не питал, – иначе не стоило бы его и затевать, – но оценивал шансы как не слишком большие. Тем не менее, поисками необходимого оборудования озаботился всерьез, в том числе и по линии закупок через фирмы ОГПУ. Разумеется, тот список оборудования и реактивов, который без промедления выдала мне Ермольева, тоже запустил в работу, хотя и порезал его маленько после консультации со специалистами. Было очень похоже, что дама собралась за счёт моей щедрости переоснастить чуть ли не весь институт, однако я отнесся к её непомерным аппетитам довольно снисходительно. В конце концов, даже и при отсутствии быстрого успеха, хотя бы помогу развитию биохимических исследований в нашей стране…
Незадолго до моего визита в Биохимический институт, как раз во время первомайской демонстрации, когда я с Лидой и Лёнькой, сидящим у меня на плечах, проходил по праздничной Москве, жена напомнила мне об обещанном разговоре. Увиливать от него я не собирался, но всё как-то было не с руки: то вернусь домой поздно, то не удается улучить момент, когда мы останемся наедине. Разговор ведь был совсем не для чужих ушей.
Момент выдался лишь в среду, 14 мая, когда я по вызову Мессинга в очередной раз заскочил в ОГПУ в аналитический отдел. Речь шла о данных РУ РККА, которыми заинтересовался Трилиссер, и которые некоторые члены Реввоенсовета уже использовали в попытках обосновать резкое расширение танкостроительной программы.
– Сколько-сколько танков может Франция производить в год? – поражаюсь я, глядя на цифру «1500», указанную во вполне официальном документе Разведупра.
– Не в год, а месяц, – поправляет меня Станислав Адамович, который уже успел ознакомиться с этой бумагой.
– Знаете что, – внутри меня вскипает раздражение, – передайте Яну Берзину, пусть лучше ему разведсводки Алексей Толстой пишет – у того фантастические романы поинтереснее получаются! Нет ни у французов, ни у поляков – перелистываю еще один документ – таких производственных мощностей. И денег у них сейчас в бюджете на закупку такого количества танков нет!
– При чем тут нынешний бюджет? – возражает начальник аналитического отдела. – Речь идет о танкостроительной программе военного времени.
– А вы что, полагаете, будто господа капиталисты в мирное время будут содержать избыточные производственные мощности для танкостроения за свой счет, из патриотических побуждений? – парирую я. – Одно из двух: либо агентура Берзина не в состоянии оценить достоверность сведений, которые получает от своих источников, позволяя скармливать себе всякие нелепые слухи, либо агенты сами сочиняют эту, с позволения сказать, информацию, беря ее просто с потолка, или, в лучшем случае, из статеек каких-нибудь борзописцев. Ведь не раз уже ловили их на подобной ерунде. Пора бы уже и выводы сделать!.. Впрочем, у наших, из ИНО, тоже такого мусора хватает, – говорю, малость остыв и сбавив тон.